С другой стороны, Мухин отправил невинного человека на смерть, лишил парня отца.
— ...И какие будут предложения?
В комнате повисло молчание. Все понимали: если доложить о случившемся начальству, то процесс примет необратимый характер.
— Может, электрику рот заткнуть?..— продолжил Любимов.— Ему и других эпизодов на «вышку» хватит.
— Может, и так... — засомневался Рогов.
— Ты хоть думаешь, что говоришь?! — Игорь резко обернулся к другу.
— А что?.. Все равно его к стенке не поставят.
— Да у этого Григорьева, в конце концов, жена и сын остались!..— напомнил Плахов.
Любимов и Рогов ответили один за другим, так что получилась одна фраза на двоих:
— И каково им будет узнать, что папу «за так» расстреляли?! Да еще из-за нашей «липы»...
— Про «липу» можно не говорить.— Принципиальность Плахова дала трещину.
— Так не получится.— Виригин, как всегда, окатил всех «холодным душем».
Плахов продолжал гнуть свою линию, по нарастающей, включаясь в ситуацию:
— Мужики, но ведь, в конце концов, существует честь семьи!.. Для кого-то это не пустой звук.
— Не гони, Игорь!.. Может, сын ничего не знает,— вмешался Любимов.— Отца не вернуть, а для него такой удар...
— Во-во... Я с Жорой согласен,— кивнул Рогов.
— Надо будет с его матерью поговорить.— Плахов задумчиво поглядел на коллег.
— Вот ты этим и займись!..— подхватил его мысль Любимов.— Кстати, по дороге чайку купи — твоя очередь.
Игорь понимал: разговор предстоит не из легких, но не представлял, что это будет так тяжело. Не каждый день приходилось рассказывать вдове, что погибший супруг невиновен в убийстве ее матери, однако получил за это высшую меру наказания... Он вообще с трудом переносил женские слезы,
«Надо было Максу это дело поручить»,— подумал Плахов, после того как Надежда Васильевна в очередной раз поднесла платок к глазам.
Мимо скамейки прошла молодая девушка. Она покосилась на плачущую женщину, перевела взгляд на ее соседа и равнодушно прошла мимо. Плахов не удержался и проводил взглядом пару стройных ножек. Стало немного легче.
— Я, если честно, поверила, что Валя виновен...
— Почему?
— Все за это говорило,— произнесла женщина, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами.— Он с мамой не уживался, один раз даже ударил сгоряча. Она в суд подала...
— Я в курсе.
В разговоре возникла пауза, прерываемая тихими всхлипываниями. Игорь не вмешивался. Он понимал, что женщине надо выговориться, тогда, возможно, станет легче.
— А я между ними... Хотя обоих любила. И потом такая трагедия... Хорошо, Костя ничего не знает.
Плахов удивился: столько лет носить все это в себе.