- Дай ему прийти в себя, Сильфарин.
- Но я должен знать!
- Лучше не спрашивай, юноша! – холодно бросил Палнас, сверкнув глазами. – Не спрашивай, если не хочешь, чтобы я отвечал тебе резко. Тебе не понравится правда,… хотя, по мне, так стоит наконец-то рассказать тебе все, чтобы выбить из твоей головы излишнюю горячность и самонадеянность! – Великий скрестил руки на груди и громко выдохнул. – Но не сейчас…
Сильфарин с трудом подавил в себе звериный рык раздражения.
- Хорошо, тогда скажи: ты знал, что Альдер вернулся с Небесным Мечом?
- Я узнал это только тогда, когда Шагхара прилетел к нам и рассказал о случившемся с тобой и Норахом. В этот момент откуда ни возьмись появился Тенкиун, и я понял… Но у меня не было времени на раздумья. Я вскочил на вороного и поспешил к тебе.
Палнас закрыл лицо руками и мучительно простонал.
- Да, я узнал, что Альдер вернулся, но… Но я… я его не почувствовал! Совсем…
- Ну, конечно, ведь ему пришлось пожертвовать своим сангмайхом, чтобы исполнить волю Великого Палнаса!
Говорить таким тоном с тем, кто только что спас тебя от смерти или еще чего-то пострашнее, было верхом грубости и бесстыдства, но Сильфарин был уж очень зол на весь мир и хотел, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь, тоже разозлился. Но глаза Палнаса потемнели вовсе не от гнева,… а от боли. Сын Рунна видел ее так же ясно, как все бледное, изможденное лицо.
- Ты же знал, на что отправил его…
Палнас отвернулся.
- Да знал. – Сжав кулаки, он встал и прошел мимо сына Рунна. – Мне нужно видеть его.
- Что значит «чинх»? – крикнул вослед молодой человек.
Палнас вернулся, худые руки вцепились в одежду на груди Сильфарина.
- Кто рассказал тебе?
- Эйнлиэт. Он назвал меня чинхом Рунна и смеялся, что Великие недостаточно хорошо подготовили меня к… схватке.
Глаза властителя Каллаона потемнели, и немощное тело его, скорчившись словно от судороги, пошатнулось. Сильфарин ухватил вумиана за плечи и помог выпрямиться.
- Глупец, - шептал Палнас. – Я глупец… как раньше не догадался… Впервые Правда начала говорить мне о Небесном Мече за одиннадцать лет до того, как Ученик в последний раз покинул Андагаэн. Двадцать четыре года назад… А я глупец…
- Что значит «чинх», Величайший? – настойчивей повторил Сильфарин. – Чинх Рунна… и Девять Поединков.
Глаза Палнаса заблестели, из них лучился теплый, ясный свет – как солнце на чистом голубом небе. Расправились мелкие морщинки на лбу, прямей и решительней стала линия тонких бровей.
- О том, что я сейчас тебе расскажу, знали только я и Абха, - со вздохом начал Палнас, ходя вокруг Сильфарина с Норахом кругами. – Когда Некто Без Имени покидал Рунна и Ганнуса, уходя в Ничто, Он обещал, что явится к ним девять раз, чтобы взглянуть на Девять Поединков между избранными воинами со стороны Света и Тьмы – воинами Рунна и Ганнуса, которых потом стали называть чинхами. Тот из двоих богов, чьи воины победят большее число раз, имеет право просить у Некто чего угодно. Но есть правила этой жестокой игры, которые нельзя нарушать. Нельзя убивать вражеского чинха до того, как наступит час битвы. И оружие избранных не должно использоваться для иных целей. Все воины Рунна будут биться, как ты, должно быть, догадываешься, Небесным Мечом. Об оружии Ганнуса мне ничего не известно. Ты понимаешь, Сильфарин? Вот почему Ганнус велел Эйнлиэту оставить тебя в живых. Он почувствовал появление Небесного Меча и понял, что грядет Поединок и что Рунн выбрал тебя чинхом. Ганнус побоялся гневить Некто Без Имени.