Рагхан, бледный, как полотно, отшатнулся и, ища опоры, прислонился спиной к стене ближайшего дома.
- Что ж, - со вздохом начал он. – Ты прав, Као. Я монстр. Монстр, который сидит на цепи у тирана мира. Говоришь, я служу злу? Признаю… Я сын дьявола. Я сам – тиран. Да будет так!
Он был в кузнице, где наблюдал за работой лучших своих мастеров в искусстве литья металла. Ему всегда нравилось смотреть, как воодушевленно трудятся его люди, как оживляются их лица от радости созидать, и часто вождь не мог оставаться в стороне – и работал вместе с другими – наравне. Он знал, что от этого жажда трудиться и своими руками творить новый мир во благо всего народа лишь ярче разгорается в душе каждого работника. Но сегодня Рагхан не присоединится к кузнецам: сегодня в его душе мрак…
И он никого не хочет видеть, да только разве может вождь скрываться от своих подданных, когда должен всегда, всегда быть рядом, быть во всем примером, образцом, возможно, даже идеалом…
- Мой господин! Рагхан! – В кузницу вбежал вечно растрепанный и нелепый Удно.
- Что такое?
Открыв рот, воин стал тыкать пальцем себе за спину, пока, наконец, не сообщил:
- Там… этот золотокожий стоит. Шаман твой сумасшедший.
Рагхан поднял бровь, чувствуя пробуждающееся в нем раздражение.
- И что? Пусть себе стоит, где вздумается.
- Да нет же, вождь! – Удно сильно смутился, оттого что не мог выразить в словах всего, что хотел. – Странно это все. Картина такая… жуткая. Стоит он и камешки свои перебирает – и все бормочет слова непонятные. Вот мы и подумали: а вдруг проклятие какое, а?
Невеселый смех вождя окончательно смутил беднягу, и ему оставалось только посторониться, когда Рагхан решительно направился к выходу мимо него.
- Ты наивный мальчишка, Удно, - бросил великий вождь через плечо, не скрывая своего недовольства. – Поменьше верь в подобную ерунду. Какое еще проклятие?
- Да, мой повелитель, - промямлил Удно. – Да, я… запомню.
- Вот и отлично, парень. Иди домой.
Выйдя за порог, Рагхан остановился и закрыл глаза, вспоминая скуластое лицо кхайха и его невидящие глаза. Тринадцать лет назад Калче явился в их племя, не побоявшись ни долгого пути через леса и болота, ни острых копий людей, ни их страшной славы хищников и варваров. Пришел – гордый, смешной и жуткий. Со своими амулетами, которые никогда не выпускал из рук, и только один… Рагхан давно уже заметил, что висел на шее у шамана-гашха один талисман, к которому Калче никогда (по крайней мере, на глазах у вождя), никогда не притрагивался – ожерелье из кроваво-красных камней и ярко-алых перьев.