Ты знал, что никогда, никогда уже не вернёшься из Ханмара. А если и вернёшься… это будешь уже не ты. На землю Амариса ступит не тот Альдер, который платил дань вождю Хакрису, и не тот, кто ползал на коленях перед величайшим из Великих Каллаона. Не тот, кто встретил маленького Сильфарина на ярмарке в Арумане, не Младший Брат Цаграта… Это будет кто-то совсем другой…
Да и вообще… Никто это не будет.
Альдер останется здесь, оторванный от тела и заключённый в хрупкий сосуд, из которого потом бог Вардван будет по каплям пить горячий и стонущий от боли сангмайх…
Альдер останется здесь.
Никто не вернётся.
- Я же сказал, сын Ильириона, что заплачу любую цену.
Лезвие Небесного Меча излучало мягкое, как бархат, золотистое сияние, сквозь которое пробивался яркой звездой блеск алмазов на изящно изогнутой гарде. Вспоров воздух, клинок приблизился к Альдеру, и рукоять его легла в руку провидца. Горячая…
Он решительно сомкнул пальцы.
И еле устоял на ногах.
- Не урони его, Ученик Палнаса Каллаонского, - без тени насмешки шепнул голос Вардвана. – А теперь пора платить…
По правой руке пронесся разряд молнии; побежали по жилам крохотные паучки, сплетая незримую нить. Крихтайн и меч стали едины. Громко и гулко стукнуло сердце в груди, грозясь разорваться от напряжения, и его сила, его энергия потекли по сотканной нити, по руке, к кончикам пальцев, ручьем сбегая на рукоять, на лезвие, доходя до самого острия.
И каплями срывались с него – в возникшую на полу золотую чашу.
Снова – удар сердца. Снова – капли с острого жала.
Снова и снова…
А потом был мрак.
По щекам покатились слезы. Неудержимые слезы, которые повисали на подбородке и тоже, тоже капали.
На пол.
А потом был ураган.
И слезы высохли.
- Прости, смертный…
Это сказал бог – только не так, как бог. Как несчастное существо, которое вынуждено отбирать у других последнее и страдать от этого, по ветру развевая отобранное…
- Прости…
А потом был холод. И тишина. И снова мрак.
- Верь в меня, Учитель…
А потом была Пустота.
- Он скрылся в гроте, так и не сказав мне ни слова, а я стоял и ждал его… Уже не помню, как долго ждал. – Сильфарин закрыл лицо руками, чувствуя, как веет успокоительным теплом от руки Сайибик на его плече. – Я ждал и так хотел проснуться! Тревога, охватившая меня тогда, пугала, но вместе с тем держала и не позволяла выпасть из напряженного сна. А потом…
Сначала я увидел целый табун черных, как ночь, лошадей, и среди них был Тенкиун. Он бежал справа от вожака, лишь чуть-чуть отставая от того. Лошади стремительно приближались ко мне по самой кромке прибоя.