— Вы вели себя очень храбро, — повторяют они. — Все будет хорошо.
Нет, никогда и ничего не будет хорошо.
Я кладу руку на его щеку.
Кожа мертвых не похожа на кожу живых. Она вообще не похожа ни на что человеческое. Она холодная, твердая и безжизненная. Он ушел, то, что на кровати, — только тело, и мне совсем не хочется целовать его фиолетовые губы и ледяные щеки. Мне нечего делать в этой холодной больничной комнате.
38
Мама с папой и родители Мика собирают вещи. Я осталась в квартире родителей, в кровати под теплым одеялом. Я все равно не смогла бы упаковывать нашу совместную жизнь, наше будущее, наши мечты, и никто не ждал, что я буду принимать участие в сборах. Они заканчивают все очень быстро, буквально за день. Когда родители возвращаются, мама приходит и садится на мою кровать.
— Мы забрали барабаны Мика и его записи. Родители Мика подумали, что ты захочешь оставить их на память.
Я не могу даже думать о том, что барабаны Мика больше не зазвучат, что я больше не услышу его музыку, но все равно киваю в знак благодарности.
Мама кладет руку на мое бедро и гладит меня.
— Мы, конечно, сказали родителям Мика о том, что ты ждешь ребенка.
— О, — только и могу я выговорить, стараясь выказать некоторый интерес, но на самом деле мне хочется лишь, чтобы она ушла и оставила меня в покое. Дайте мне побыть одной. Мне странно, что теперь все только и думают про этого ребенка.
— Естественно, сначала они растерялись. Но мне показалось, что потом они очень обрадовались. Это же ребенок Мика. Хоть какое-то утешение, — говорит мама, и я надеюсь, что сейчас она уйдет, но она остается, продолжая гладить меня. Я понимаю, что она хочет сказать что-то еще. Я поворачиваюсь к ней и пытаюсь улыбнуться.
— Они просили передать тебе спасибо за то, что ты пыталась ему помочь, — произносит мама. — Ведь ты рисковала жизнью.
Я отворачиваюсь.
— Ты сделала все, что могла.
Но этого оказалось недостаточно, горько думаю я.
Впервые я встречаю их на похоронах Мика. Филиппа похожа на отца, Мик был похож на мать. Она протягивает ко мне руки и обнимает. Я обнимаю ее.
Следующие шесть месяцев я живу как робот. Я все делаю правильно, я хорошо ем. Выполняю гимнастические упражнения, гуляю по окрестностям, но на самом деле меня совершенно не интересует мой будущий ребенок. Родители Мика и Филиппа навещают меня, и когда я с ними, я чувствую какую-то связь с Миком. Остальное время существую как зомби.
Роды начинаются вовремя. В самом начале я даже рада физической боли — переносить ее намного легче, чем боль душевную. Но схватки продолжаются двое суток, боль столь огромная и невыносимая, что под конец я умоляю Бога прекратить ее, рыдаю и зову акушерок, но они только кивают мне в ответ и велят приседать и ходить. Наконец огромным усилием я выталкиваю младенца, и вот она здесь. Сара. Дочь Мика. Моя девочка, моя дочь.