Не знаю, было ли это следствием прекращения боли или просто гормональным всплеском, но я чувствую прилив любви и благодарности. Я благодарна моей девочке, маме и Филиппе, ведь она появилась на свет благодаря им, акушеркам, всему миру. Я поднимаю свою дочь, прижимаю ее к груди и тихонько шепчу торжественное обещание Мику всегда беречь и защищать ее.
39
Робби неуверенно улыбается. Я отвечаю, и его улыбка становится более открытой. Он подходит и берет меня за руки.
— Боже мой, Кэтрин, это и в самом деле ты. Не могу поверить. Это на самом деле ты!
Теперь, когда он рядом, я замечаю, как он повзрослел. Еще бы, ведь прошло уже пять лет. Он стал мужественнее и серьезнее.
— Мама, мама, кто это? — Сара прижимается к моей ноге и с любопытством смотрит на Робби. Он приседает на корточки так, чтобы его лицо было на одном уровне с ее.
— Привет! Меня зовут Робби. Я старый друг твоей мамы.
Сара наклоняет головку набок и пристально рассматривает Робби.
— Но ты вовсе не старый. Ты совсем не такой, как мои бабушка и дедушка.
Робби смеется, а Сара снова поворачивается к горке, хватает свои санки и тащит наверх.
Мы с Робби смотрим ей вслед.
— Она красивая, — говорит он.
— Да. Она очень похожа на своего отца.
— И на тебя.
Столько хочется ему рассказать, но сейчас мне не выдавить из себя ни слова. Мы так и стоим молча, пока он не берет меня за руку.
— Мне надо возвращаться. — Он оглядывается на людей, стоящих позади нас. — Они ждут.
— Конечно, иди, — говорю я, стараясь не смотреть ему в глаза. — Иди.
— Я очень рад нашей встрече, — признается он. — Это так неожиданно.
— Неожиданно. — Теперь, когда я знаю, что он сейчас уйдет, я осмеливаюсь посмотреть ему в глаза. — Я тоже рада.
Он еще раз пожимает мне руку и отворачивается. Я собираюсь идти за Сарой на горку, но тут Робби окликает меня по имени. Я оборачиваюсь.
— Да?
— Ты занята сегодня? Вечером? Может быть, пойдем поужинаем?
Мы уславливаемся поужинать у меня в номере, чтобы не нарушать режим Сары.
Робби приходит в половине седьмого с кучей всяких вкусностей. Сара уже поужинала, искупалась и лежит на диване в пижаме. Я включила ей мультики.
Робби садится рядом с ней и что-то спрашивает про мультики, пока я открываю вино. Мы садимся за стол друг напротив друга.
Сначала мы чувствуем себя немного скованно. Говорим о погоде, о работе и о всякой ерунде, которая не интересует ни его, ни меня. Так длится до тех пор, пока Робби не произносит имя Элис.
— Ты скучал по ней? В тот год, когда уехал в Европу? — спрашиваю я.
— Да. — Он кивает. — Еще как. Даже хотел вернуться домой. Мне казалось, что я не имел права бросать ее, несмотря на все, что она вытворяла. Но потом она погибла, и все потеряло смысл. Я даже на похоронах не был. Просто не смог себя заставить.