Но это — только мечта. Это только сумасшедшая фантазия. Я ничего не говорю.
Я пришла в своих обычных джинсах, ботинках и рубашке и принесла с собой немного косметики, чтобы накраситься перед вечеринкой, но Элис настаивает, чтобы я надела платье. Ее гардероб прямо-таки набит платьями всех цветов и стилей, их, по крайней мере, сотня. Интересно, откуда у нее деньги, чтобы позволить себе столько одежды?
— Обожаю тряпки, — смеется она.
— Да? Вот уж никогда бы не подумала, — шучу я.
Элис распахивает гардероб и начинает вытаскивать платья, бросая их на кровать.
— Вот. Бери любое. Я большинство из них никогда и не носила. — Она приподнимает синее. — Нравится?
Платье очень симпатичное, но я уже выбрала, что на самом деле хотела бы надеть. Красное, с поясом. Платье напоминает те, которые носила моя мама в семидесятые годы. Оно будет прекрасно сочетаться с моими высокими ботинками.
Элис внимательно смотрит на меня. Потом смеется и поднимает красное платье.
— Это?
Я киваю.
— Отличное платье, да? — Она прикладывает его к себе и смотрит в зеркало. — И дорогое. У тебя хороший вкус.
— Очень красиво. Почему ты не носишь его? По-моему, ты его ни разу и не надевала. Бережешь?
— Ой, нет. Я ношу другие. — Элис протягивает мне платье. — На, надевай.
Платье сидит идеально и отлично смотрится с моими ботинками. Красный цвет выгодно оттеняет мою смуглую кожу и темные волосы, и я довольно улыбаюсь Элис. Я очень рада, что пришла.
Элис идет на кухню и достает из холодильника бутылку шампанского.
— Вот, — говорит она, целуя бутылку. — Это моя настоящая любовь. И со вчерашнего дня я могу пить его на законных основаниях.
Она открывает бутылку, направляя пробку в потолок, и, не спрашивая, хочу ли я, наполняет оба бокала, затем забирает свой бокал и уходит в душ. Я поднимаю бокал и делаю крохотный глоток. Я не пила шампанское с той самой ночи, когда в моей семье случилась трагедия. Но теперь я наслаждаюсь вкусом, перекатываю каплю шампанского на языке, смакую каждый глоточек, наслаждаюсь тем, как расслабляется мое тело. Бокал пустеет, и я чувствую себя совершенно счастливой, беззаботной, семнадцатилетней — я плюхаюсь на диванчик Элис и весело хихикаю. Элис возвращается, я все еще сижу с блаженной улыбкой.
— Ничего себе! Ты выглядишь… — Я пожимаю плечами, не в силах найти подходящее слово. — Ты выглядишь просто ошеломительно!
— Спасибо, дорогая Кэтрин, — говорит она.
Элис сейчас поразительно красива — высокая, с полной грудью и длинными ногами, ее синие глаза сияют, кожа светится. Я тоже довольно хорошенькая, но на фоне Элис, кажется, теряюсь.