— Андрей, — сказала Вера, остановившись в двух шагах от своего подъезда. — Ты мне действительно нравишься. К твоему сведению, замужем я уже давно чисто номинально, мы с Юрием совершенно чужие люди. Я же вижу, тебе это важно знать.
Андрей слушал ее, улыбаясь глупейшей, как ему казалось, улыбкой. От Веры вновь исходили обычные уверенность и сила, и было невозможно поверить, что совсем недавно эта женщина плакала.
— Кстати, именно муж меня так расстроил, я имела глупость позвонить в Киев. В общем, совесть твоя может быть чиста, ты ничего не разрушишь.
— Никакой совести у меня нет, — сказал Андрей. — Из всех чувств осталась только любовь. «Меня, по-охот-ничьи зрячего, слепая любовь повела», как сказал наш любимый поэт. И я хочу быть с тобой.
У обоих слегка кружилась голова, будто белый парусник Грина взял их на борт и нес к горизонту. «Естественный момент для поцелуя», — подумала Вера, но ей вовсе не хотелось целоваться на виду у праздной толпы. Слишком важным казалось то, что возникало сейчас между ними.
— Вечером приходи на чаек, — просто сказала она.
— Непременно.
Ближе к ночи, когда чай уже был выпит, четверо отдыхающих сидели в комнате и увлеченно обсуждали, на какие экскурсии можно записаться, так как синоптики обещали похолодание. Кирилл отправился в душ. Ольга выразила редкое желание погулять с Паем на сон грядущий. Она вышла, набросив на плечи мамин светлый пиджак. Разговор о возможных поездках в Никитский ботанический сад и Ливадийский дворец продолжали уже одни Вера с Андреем. Внезапно Верино веселое настроение исчезло. Она почувствовала резкую боль в висках и холод в позвоночнике.
— Подожди. — Она схватила Андрея за руку. — Что-то случилось.
— Что такое?
Как всегда в такие моменты, чувства Лученко обострились. Она в одно мгновение услышала все характерные звуки курортного города, почувствовала сотни запахов, увидела десятки картинок. «Мама», — сказала Оля где-то далеко, в самой глубине ее сознания.
Вера сорвалась с места и потащила Андрея за собой наружу. Во дворе дома, за палисадником, куда выходило кухонное окно, слышался Олин крик, лаяла собака. Двор был темным, и лишь в глубине его на земле светилась оранжевая точка Олиного фонарика. Пай подскочил к Вере и громким басовитым лаем выразил свое возмущение. Тут из окна первого этажа с шумом и несколько запоздало выпрыгнул Кирилл, и тогда от темной стены отделилась Олина стройная фигурка. Она подошла к мужу и прильнула к нему. Подбежали Вера с Андреем.
— Что тут произошло? — Вера проводила ладонью по плечам, волосам, по заплаканному лицу девушки.