Его движения были сдержанными, он медленно опустился на кушетку подле ее бедра. Теперь, когда его лицо приблизилось, Сара могла проследить за его взглядом. Джеффри пристально разглядывал черты ее лица, а она не сводила с него своих широко раскрытых глаз. Затем его взгляд переместился на ее шею, и Сара с трудом проглотила ком в горле. Потом он стал рассматривать ее грудь, и Сара физически ощутила в своей груди громкое, как удары молота, биение собственного сердца. Тонкий шелк ее рубашки скрывал от взора немногое, и Джеффри впитывал чувственные детали ее тела, которые менялись на его глазах.
Сара почувствовала себя, как никогда, уязвимой. Она страстно желала его, однако Джеффри оставался для нее недосягаемым. Его молчание наполнило ее страхом, но Сара не могла произнести ни слова, чтобы нарушить его. То, что он желал ее, не было тайной, но мотивы его поведения оставались для нее загадкой. Ей оставалось лишь неподвижно лежать под его взглядом, ощущая, как в ее теле растет возбуждение, с которым она, по правде говоря, не могла справиться.
Напротив, руки Джеффри оставались совершенно спокойными, когда, протянув их, он большими пальцами отодвинул бретельки ее ночной рубашки. Когда он стянул их у нее по плечам и опустил ниже, по рукам, Сара закусила губу. Собирается ли он вновь обольстить ее лишь для того, чтобы в последний момент остановиться, тем самым унизив ее, когда ее желание станет столь велико, что она будет умолять его продолжить? Сара стала медленно качать головой, но он остановил ее за подбородок, а потом скользнул рукой вниз по ее телу и коснулся бретельки, которую на момент отпустил. Он сдвигал рубашку все ниже, и ее грудь обнажалась дюйм за дюймом. Саре стало трудно дышать.
— Джефф… прошептала она, — не надо… это… делать со мной…
Его голос отразил всю глубину мужского желания:
— Ты моя, Сара, на год, но ты моя. — Он стянул ее рубашку на талию, а затем, пропустив бретельки через ее руки, спустил ткань еще ниже. — Так что помоги мне. Я старался держаться вдалеке. Но я не могу смотреть на тебя, я все время хочу тебя. Будь я проклят, но, пока ты здесь, я намерен пользоваться всеми своими правами.
Ей бы следовало испугаться столь горячего проявления его мужского желания, но она ощутила лишь облегчение. Она нуждалась в нем не меньше, чем он в ней. И правда, пусть она будет за это проклята, но… но она также хотела использовать свои права.
— На этот раз никакой спешки, — продолжал он, голос его стал более густым, и в этот момент рубашка спустилась до бедер. Он минуту помедлил, чтобы насладиться зрелищем, открывшимся его взору. Впервые Джеффри, казалось, был потрясен, руки его утратили прежнюю твердость, когда он спустил рубашку с ее ног и уронил ее на пол.