Возвращение весны (Митчелл) - страница 71

— Я… — Она собралась было вежливо солгать, но неожиданно для себя медленно пожала плечами. — Да, мне это не нравится. И всегда не нравилось. А тебе?

— Я просто не обращал внимания, пока не встретил тебя. — Лука пристально глядел в ее лицо. — Я вырос среди этого, Эми, и многие вещи принимаю как должное. Когда мы с тобой повстречались… — Замолчав, он снова наклонился вперед и в нежной ласке поднял ее руку к своим губам. — Ты открыла мне глаза на многое.

— Я?! — воскликнула Эми в крайнем удивлении, и на губах Луки появилась сдержанная улыбка.

— Думаешь, новые впечатления исключительно твоя привилегия? — мягко спросил он. — Эми, тебе трудно понять, что значила для меня встреча с тобой — такой свежей, неиспорченной и предельно честной. Я ужасно боялся, что ты не выйдешь за меня замуж, что я чем-нибудь спугну тебя… И тем не менее я взял тебя, можно сказать, приступом… — Поерзав, Лука сделал большой глоток из бокала, не отдавая должного уважения превосходному шампанскому. — Я понимал, что рискую, но очень уж не хотел потерять тебя.

— Потерять меня? — Она не могла понять, о чем он говорит. — Но я любила тебя, Лука, ты же отлично знал это. Я достаточно часто говорила тебе об этом.

— Эми, когда мы познакомились, тебе было восемнадцать лет, но с таким же успехом могло бы быть и двенадцать — так невинна ты была во всем, что касалось мужчин. А мне исполнилось двадцать пять, и я отнюдь не был невинен. — Он бросил на нее темный, непроницаемый взгляд. — Я рано познал женщин, потому что был богат, родовит и достаточно симпатичен, и в мире, в котором я вращался, это считалось в порядке вещей.

— Знаю, ты мне рассказывал. — Ей было больно слышать от него о других женщинах даже сейчас.

— Но ты никогда не понимала, что значила для меня встреча с тобой, малыш. Твоя красота, твоя хрупкость в сочетании с прочным внутренним стержнем… — Лука замолчал, медленно качая головой. — Я никак не мог поверить в то, что такие женщины действительно существуют на свете, Эми… И так желал тебя! — закончил он хриплым голосом.

Опять это слово — желал! Она смотрела на него помутневшими от боли глазами. Раньше Эми думала, что желать на его языке означало любить. Но если бы он действительно любил, то разве не подождал бы, пока она выберется из колодца черного отчаяния и пустоты, в который ввергла ее смерть Доменико? Эми справилась бы, теперь она точно знала, и ей почти удалось восстановить душевное равновесие к тому дню рождения, когда внезапно все переменилось.

Одна ночь. Всего одна ночь! Но, может быть, это было неизбежно, принимая во внимание их характеры? Они были такими разными…