И такой весь из себя неземной Коршунов был водружен в самый угол кухни на треугольный диванчик, над ним висела лампа в виде растопыренной ромашки, и скатерть изображала из себя ромашку, и чашки были с соответствующими цветочками, и вся эта ромашковость почему-то раздражала Коршунова, хотелось все это разломать, чтоб не стать, пусть некомплектной, но все-таки частью некоего гарнитура.
- Что пьем? - спросила Ольга Сергеевна.
- Что дадите, - ответил Коршунов. - Я всеяден и всепьющ.
Выпили коньяку. Заели хорошей колбаской. Коршунов почувствовал - коньяк пошел плохо. Тепла в брюхе не возникло, мозжечок же запульсировал совершенно неврастенически.
- Значит, так, - сказала Ольга Сергеевна. - Про что пьеса? Вы рассказали нам историю женщины, которая жила-жила и вдруг узнала, что в ее семье нет ни одного порядочного человека. Муж - мздоимец на высоком партийном облаке и к тому же содержит параллельную семью. Отец - воин-герой, катается по дому на инвалидной коляске, с утра до вечера пишет анонимки. Дочь - шлюха. Сын гомосексуалист. Домработница каждый день выносит из дома по одной вещи. Лучшая подруга навораживает ей рак. Брат с каждого из них берет деньги, потому что знает, кто из них кто. И в середине этого ужасающего семейства прекрасная, чистая женщина.
- Какая же она прекрасная, если она обрадовалась, когда все про всех узнала. Она разделась догола и стала предлагать себя брату.
- Но ведь она сошла с ума!
- Ну да! - возмутился Коршунов.
- Она просто дура, которая жила на веру. А на самом деле ей было ужасно неуютно, что папа ветеран и герой, а муж член президиума, а дочка отличница, а подруга член райкома. С такими ей было неудобно. Потому что сама она жила с лифтером, они для этого дела отключали лифт, и у них были два детских матрасика, которые стояли у нее в передней, а муж все время спрашивал, что они тут делают, матрасики? А она отвечала: детские матрасики выбрасывать нельзя. Это плохая примета. Пусть стоят.
- Какой же идиот будет играть в таком кошмаре?!
- Вы сами сумасшедший. Нет! Все не то! Ваша героиня - светлая, светлая, светлая! Она не ведает, не знает ни грязи, ни подлости. Ее незнание свято и прекрасно. Вокруг нее не существует греха. Она Ева, не надкусившая яблоко. Хотите больше? Она - Россия, которую ничем не обмарать, потому что чистому все чисто.
- При чем тут Россия? - разозлился Коршунов. - Ну при чем? Все в грехе. Все таятся. Все изображают из себя черт-те что. Она же тайный всеобщий блуд делает явным. Она говорит: «Давайте жить откровенно. По естеству пакости!» зовет лифтера и раскладывает детские матрасики. Прямо у всех на глазах.