Перед войной Свечников работал в Наркомвнешторге. Зимой 1938 года ему позвонили на службу и вежливо, но настойчиво рекомендовали выступить с речью на закрытии московского эсперанто клуба «Салютон». Другие столичные клубы к тому времени прекратили свою деятельность, их члены бесследно растворились в иной жизни. Последователи доктора Заменгофа были не в чести, и Свечников не очень-то распространялся о своем прошлом, но там, где о людях его ранга положено было знать всё, знали и об этом. Отказаться было нельзя, однако принародно бить себя в грудь, каяться и посыпать голову пеплом, как поступали многие, тоже не следовало. Такие люди исчезали сразу после покаяния, и чем искреннее каялись, тем быстрее.
Собрались в Доме культуры кожевенной фабрики. От имени старых эсперантистов Свечников по бумаге прочел свою речь, жестоко отредактированную женой. Смысл ее сводился к тому, что со времен Великой Октябрьской революции отношение партии к международному языку никаких изменений не претерпело, и если раньше эсперанто клубы поддерживались, а теперь закрываются, значит, изменились они сами, а не партийная линия, которая в течение этих двадцати лет всегда была одна и та же. Просто нужно иметь мужество это признать.
Последние могикане эспер-движения сидели тихо, как мыши, лишь рыжеволосая полная женщина в первом ряду плакала, прикрыв лицо платком. Потом она подняла голову, и Свечников узнал Иду Лазаревну. Закончив, он спустился в зал, но ее там уже не было.
– Наш кружок взял шефство над ее могилой, – похвалилась Майя Антоновна, принимая папку с воспоминаниями о ней.
Как было условлено, без четверти шесть встретились в школьном вестибюле.
– Могила на Егошихинском кладбище? – спросил Свечников.
– Ну что вы! Там уже лет пятнадцать никого не хоронят.
– А где теперь хоронят?
– У нас есть два больших новых кладбища, Северное и Южное, – ответила Майя Антоновна с той же интонацией, с какой вчера говорила об открытии самого большого на Урале автомобильного моста через Каму. – Иду Лазаревну похоронили на Южном. Оно лучше.
– Чем?
– Ближе… Пойдемте, нас ждут.
Роман «Рука Судьбы, или Смерть зеленым!» Свечников прочел на эсперанто еще осенью, половину не понял, но и половины хватило, чтобы оценить его по достоинству. В нем рассказывалось, как крайне правые националисты из разных стран, в том числе недобитые русские черносотенцы, решили временно забыть о своих разногласиях во имя борьбы с общим врагом и объединились в тайную международную организацию под названием «Рука Судьбы». Их целью стало физическое истребление всех эсперантистов, которых они называли «зелеными». Победить врага в честной дискуссии заговорщики не рассчитывали. Они, правда, надеялись разложить эспер-движение изнутри с помощью своих платных наймитов – сторонников идо и непо, но ставка на раскольников не оправдала себя, простые эсперантисты с презрением отвернулись от них и остались верны заветам Заменгофа, изложенным в «Фундаменто де эсперанто». Осознав, что их реакционные идеи бессильны против получивших всемирное признание прогрессивных идей эсперантизма, заговорщики прибегли к оружию слабых – террору. Они выслеживали самых верных учеников Ла Майстро, убивали их, отсекали у трупа кисть правой руки, а ночью, в заброшенной часовне на кладбище, покрывали аналой куском черного бархата, возлагали на него отрубленную руку жертвы и совершали над ней свои мрачные ритуалы, торжественно обещая не останавливаться на достигнутом.