Ряд загадочных смертей в кавказской диаспоре особого интереса у спецслужб не вызвал. По той простой причине, что приказа как следует копаться в этом деле не поступило. Хотя и так, сложив на бумаге столбиком один, один и еще раз один, можно было без особого труда вычислить, что на территории Франции кто-то провел простую, но элегантную, в три этапа операцию. Немного напомнившую рыбалку. Это когда на червячка ловится мелкая рыбешка, а потом уже ее саму используют в качестве приманки для хищной рыбы покрупнее. Что и было сделано. Сначала устранили трепача и мелкого понтярщика Лечу, потом ушедшего на покой, натворившего в свое время дел на Северном Кавказе Ахмеда. И все это для того, чтобы подобраться к Руслану Гайсумову. В отличие от двоих предыдущих, этот персонаж на пенсию уходить не собирался, а, наоборот, все никак не унимался, и каждый раз все труднее и труднее было находить повод для отказа экстрадировать его в Россию.
В общем, все прошло тихо и без особого шума завершилось. Немного поверещала, конечно, демократическая пресса, дескать, права всех до одного убитых были грубо нарушены. Пошумела на всю отпущенную сумму и заткнулась. МИД Франции высказал по этому поводу протест, дескать, ай-яй-яй, нехорошо. Родина-мать на эту душную предъяву отреагировала искренне и вполне предсказуемо, то есть сделала большие глаза и чистосердечно призналась, что никакого отношения ко всему этому не имеет, никого не убивала и впредь убивать не собирается. Ничуть, между прочим, не соврала. Зачем самой заниматься подобного рода ерундой, когда для этого имеются специально подготовленные люди.
Климова с Ильиным за эту операцию не наградили. Никак и ничем. Сначала из соображений элементарной конспирации, а потом просто забыли.
— И это все?
— Все, Андрей Юрьевич.
— Ты хочешь сказать, что он пришел в ментовскую и два часа там молчал как партизан на допросе? — ехидно спросил толстяк.
— Не молчал, Андрей Юрьевич. Просто, о нынешней жизни бывшего напарника он абсолютно ничего не знает — сделал краткую паузу и добавил: — Или просто не пожелал об этом говорить.
— А менты у нас, хочешь сказать, разучились спрашивать? — толстяк нервно закурил. — Или просто постеснялись? — закашлялся и смял сигарету в пепельнице.
«А ведь точно, скоро в ящик сыграешь, — пронеслось в голове у собеседника. — Скорее бы».
— Ну!?!
— Они попытались надавить, только…
— Что, только?
— Все-таки не рискнули, за этим парнем стоят серьезные люди из его бывшей конторы.
— Никто за ним не стоит, идиот! — взревел Чирков. — Никто, ты понял?