— Открою все тайны Кремля, Джон, только отнимите у этого Элвиса гитару.
— Увы, — он развел руками. — Не могу, у нас демократия. А вот насчет тайн Кремля подумаю. Нам с вами предстоит долгий разговор.
— Вам решать.
— Рад, что вы это поняли, — отметил он. — А почему вы улыбаетесь?
— Это просто гримаса боли, — бодро соврал я. Перед тем как принять «лекарство» стоило подумать о приятном. Солнце, море, мулатки, Рут. Стоп, а она-то тут при чем? Отставить Рут, пусть будет Марианна или, например, Анна-Луиза.
А вот и горничная, в смысле та блондинка, что прикидывалась ей с утра пораньше. Без тележки, но с сумкой. Том подошел ко мне и закатил рукав.
— Хорошие вены, — заметил Джон, — сейчас мы проверим, Евгений, или как вас там, насколько вы были правдивы, — мне даже не протерли руку спиртом, просто, взяли, да и воткнули иглу. — Постарайтесь расслабиться, друг мой, — голосом семейного доктора прошептал на ушко здоровяк Том.
— Есть, сэр, — я закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Процесс пошел.
Глава 17
Старые песни о старом
На этот раз, я пришел в себя от звука оплеух, потом наступила боль. Лупили, оказывается, меня. Гитара, что интересно, умолкла, значит, крошка Мигель опять с нами. Я с усилием открыл глаза и тут же столкнулся взглядом с Джоном.
— Достаточно, Майкл, наш друг уже очнулся.
— Конечно, сэр, — бодро ответил он, навесил напоследок еще пару раз, да так сильно, что едва не сломал мне шею. Закончил и с чувством исполненного долга отошел в сторонку.
— Как вы, Евгений?
— Не знаю, — сказал я, вернее, хотел сказать. Вместо этого зашипел как гусь.
— Хотите воды? — я кивнул.
— Сейчас, — на сей раз, она попала по назначению, то есть, в меня, а не на меня, потому что водопоем занимался лично Джон.
— Оставьте нас, — распорядился он, Том и Мэри вышли сразу, Мигелито за ними. Остановившись в дверях, бросил на меня прощальный, полный тоски взгляд. Обиделся, я так понимаю, уж больно ему понравилось рихтовать меня во имя идеалов демократии.
— Желаете еще воды? — заботливо поинтересовался Джон, и мне не очень понравилось это живое человеческое участие.
— Спасибо, достаточно, — я откашлялся. — Вот, если бы сигаретку…
— Вы курите?
— Когда есть, что, — с удовольствием.
— Напрасно, старина, рак может убить вас.
— Сдается, вы сделаете это гораздо раньше.
— Как знать, — он сунул мне в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. — Травитесь.
— Может, освободите мне руки, — попросил я, глубоко затянувшись. Слегка закружилась голова. — Я сейчас не опаснее котенка.
— Собирался это сделать, но передумал, — он взял из-за стола стул и переставил поближе к моему, спинкой вперед. Уселся на него верхом и принялся с интересом меня разглядывать.