Хватит, однако, дрыхнуть, пора домой, что-то я загостился. А если не получится домой, по крайней мере, хоть погибну, как положено офицеру и джентльмену. Шутка, погибать я совсем даже не собирался, за это у нас лишают годовой премии и переносят очередной отпуск на ноябрь.
Я заворочался, неловко повернулся и, кряхтя, уселся на диване. Мигель, удобно устроив ноги на столе, с легкой усмешкой за всем этим наблюдал.
— Ну, очухался? — лениво спросил он. Я и не подумал ответить, аккуратно извлек из пояска брюк изогнутую железку, нащупал замочек на браслете и принялся за дело. Отдельное мерси за скованные за спиной руки, моему охраннику не было видно, чем я занят.
— Ты, что, оглох? — молчание.
— Может, просто забыл человеческий язык? — он начал закипать. Ох, уж мне этот латинский темперамент. За него этих мачо обожают как тощие и анемичные, так и пухлые и полнокровные тетки бальзаковского возраста. Я тоже от него в полном восторге, правда, совсем по другой причине.
— На человеческом языке, дурачок, — я протяжно зевнул. — Изъясняюсь с рождения. Английский тоже немного понимаю, — закашлялся, поэтому он не услышал, как щелкнул замочек.
— Что ты сказал?
Я еще раз зевнул и потряс головой.
— Послушай, сынок, — тут я перешел на испанский. — Подойди-ка и дай мне еще парочку пощечин. У тебя это здорово получается, а вот кулаками выходит как-то по-бабски.
Он убрал ноги со стола и прищурился.
— И, вообще, — тут я чихнул, и он опять ничего лишнего не услышал. А мне послышался какой-то шум за стеной, но отвлекаться на него не было времени. — Смешно вы, голубые, деретесь. Как-то, в прошлом году, видел, как двое педиков рассорились из-за пудреницы…
Он взревел, перепрыгнул через стол и подбежал ко мне.
— Педик, говоришь, — прошипел он и нанес прямой с правой.
Парня когда-то явно выучили правильно, с переносом веса тела, бить. От этого удара я должен был если и очнуться, то ближе к ужину. Но… но слишком уж по-боксерски он наносил удары. Я заметил это, еще когда он отрабатывал их на моей многострадальной тушке. А бить по-боксерски, значит, выбрасывать расслабленную кисть, чтобы она летела на ненапряженной руке, как на ниточке, и только перед самым соприкосновением с местом приложения удара, сформировать ударную поверхность: сжать кулак и нужным образом довернуть кисть.
Я немного наклонился вперед и, как будто кивая, нагнул вперед голову. До того как он успел сжать и довернуть. Поэтому он треснул не в подбородок, куда целил, и совсем не так, как было надо. Удар пришелся на верхушку лобной кости, тому месту, куда кулаком бить не рекомендуется. Кость эта, действительно, толстая и очень прочная. При желании на ней можно выпрямлять гвозди.