— Живу я тут, — лукаво улыбнулся незнакомец.
Он был не слишком высок, худ, как жердь, носил мятые черные штаны, серую рубаху и зеленый жилет — явно с чужого плеча. Чудовищный ансамбль дополняла шляпа с высокой тульей и двумя чахлыми перышками. В руке у незнакомца была массивная курительная трубка с затейливой резьбой.
— Очень интересно, — вежливо улыбнулась я и на всякий случай отступила на шаг назад. Больше всего незнакомец напоминал бродячего циркача, но откуда в приюте взяться циркачу? — Пожалуй, мне пора.
— Куда! — рассмеялся незнакомец и без всякого почтения схватил меня за рукав. — Храм-то в той стороне. Вот что, девочка, дай-ка я тебя провожу. А то ведь заплутаешь здесь, а мне потом отвечать. Ну, пойдем, ты чего упрямишься? Боишься меня, что ли? И-и, смешная!
И, не слушая никаких возражений, он потащил меня прямиком по каким-то бесконечным запутанным коридорам. Я не успевала запоминать повороты и только диву давалась — неужели все это безобразие помещается внутри небольшого с виду приюта? А потом вдруг коридоры кончились, мы выскочили из неприметной дверки на улицу — и оказались буквально в десяти шагах от храма.
— Ну, дальше сама, — подмигнул мне чудной провожатый. Глаза у него оказались по-восточному раскосые, а сам он был смугл, как гипси, и рыж, как коренной альбиец. — Старик Александр там, скамейку в храме чинит. И, кстати… Ты не торопись, лады? Само все разрешится. Сразу поймешь, когда оно самое придет. Ох-хо-хо, как же я не люблю эти вдохновительные разговоры… — вздохнул он и, почесывая затылок, неспешно удалился за угол здания. От курительной трубки расходился белесоватый дымок, хотя я не могла припомнить, когда незнакомец умудрился ее раскурить.
Так или иначе, на улице было слишком холодно, чтобы просто так стоять на месте. Сделав мысленную пометку — спросить о странном незнакомце, я направилась к храму.
Пожалуй, нам с отцом Александром действительно было о чем поговорить.
Храм Святого Кира Эйвонского построили не так уж давно — девяносто лет тому назад. Не сравнить, конечно, с пятивековым собором Святого Игнатия, покровителя города. Да и вид не такой внушительный — добротное здание, крепкое, но без изысков. Ни скульптур, ни изящных каменных медальонов, ни затейливых узоров, обрамляющих окна и двери… Вся красота — беленые стены да сине-зеленые витражи.
Внутреннее убранство тоже не отличалось богатством. Цветы были все больше сухие, курильницы — медные. Перед алтарем теплились две свечи; рыжие огоньки трепетали на сквозняке, и при взгляде на них становилось тревожно и зябко.