— Знаете, Эллис, — произнесла я рассеянно, совсем не следя за своей речью. — Он и меня пытался опозорить… — и рассказала ему о той статье, так и не допущенной к печати, а также о домыслах дяди Рокпорта.
Детектив не на шутку заинтересовался.
— Так значит, «Остроум», «Общественность» и все прочие — это действительно одно лицо? Интересно… Да еще и имеющее доступ к вашим секретам, Виржиния… Ну-ка, попробуем сходу решить головоломку — вдруг что-нибудь путное выйдет. Одолжите мне карандаш и лист бумаги?
Разумеется, я тут же вызвала Магду и приказала ей принести из кабинета все затребованное. А потом, наслаждаясь свежезаваренным чаем, наблюдала, как Эллис тихо ругается, исчеркивая бумажку непонятными закорючками. Изредка он что-то спрашивал у меня — а кто был рядом с вами тогда-то, приглашали ли вы такую-то и такого-то, а мог такой-то знать о… Спустя полчаса детектив скомкал бумажку и в ярости зашвырнул ее под стол.
— Глупость получается, — буркнул он. — Либо этот ваш шпион хорошо прячется, либо их несколько, либо этот Остроум опять всего лишь собирает сплетни, а упоминание вашего имени — случайность. Не нравится он мне, Виржиния. Увидел бы — нашел бы, за что арестовать. Дайте мне еще пирога, что ли…
Вскоре Эллису пришлось уйти — как он выразился, по делам. Я же, оставшись в гостиной в одиночестве, не выдержала и подняла злополучную бумажку. Она была исписана сплошняком — цифры, значки, изредка попадались имена… Одно из них обводила жирная линия, а рядом стоял знак вопроса, в котором «точка» была пробита карандашом насквозь.
«Мадлен».
— Действительно, глупость, — рассердилась я, как Эллис прежде, скомкала бумагу — и зачем-то спрятала в карман.
Неприятное чувство и не думало пропадать.
Вечером, уже совсем поздно, когда я закончила работать с корреспонденцией, в кабинет заглянул Лайзо и молча положил мне на стол странную поделку. Кольцо из ивового прута оплетала темно-синяя нитка, полностью скрывающая дерево, а внутри была натянута «паутинка» — затейливый узор из серебристых, синих и голубых шелковых ниток. С одного края у кольца имелась петля для подвешивания, с другого — три низки из причудливо чередующихся бронзовых и костяных бусин разной формы.
Лайзо негромко объяснил, из чего сделан амулет, и напоследок дал странный совет:
— Хотите, леди — повесьте его над изголовьем. И тогда неправильные сны вас стороной обходить будут… А хотите — оставьте все, как есть. Вреда от ваших снов не будет.
Сказал — и ушел, не дожидаясь моего ответа.
Ночью я долго смотрела в пространство, обводя пальцами кромку амулета, но потом все же закрепила его над изголовьем.