Знала бы я, что слова его окажутся пророческими — и «в этот нелегкий час» постаралась бы оказаться как можно дальше от своего собственного дома!
Гости начали прибывать еще в семь. Я с ужасом наблюдала из окна, как экипажи и автомобили наворачивают круги по площади, чтобы скоротать время до назначенного часа. Леди Вайтберри, по обыкновению также приехавшая слишком рано, воспользовалась привилегированным статусом подруги, дабы первой постучаться в двери особняка и разразиться потоком подобающих случаю поздравлений, заверений и восхищений. Затем по ее знаку двое слуг вынесли из автомобиля продолговатую коробку, в которой оказалось зеркало, отделанное перламутром и малахитом. В верхней части рамы были выложены жемчугом мои инициалы и загадочная надпись — «Pulchritudo Est Aeterna»
— Это на древнероманском, — пояснил робкий супруг блистательной Эмбер, отвечая на мой вопросительный взгляд. — Девиз какой-то богини из языческого пантеона. Означает «Красота вечна».
— Примите это как пожелание, Виржиния, — прочувствованно сказала Эмбер, часто моргая, будто она вот-вот готова была расплакаться. — Будьте всегда прекрасной, как богиня красоты… — она кинула быстрый взгляд на стоящего в двух шагах маркиза Рокпорта и шепотом продолжила, смешно округлив глаза: — И непременно найдите свою истинную любовь. Это так важно для любой женщины, будь она леди или последняя кухарка!
Маркиз подозрительно кашлянул.
Готова поклясться, что он слышал все до последнего слова.
— Благодарю за чудесный подарок, сэр Вайтберри, дорогая Эмбер, — растроганно произнесла я, пытаясь сгладить неловкость. — Но Романия определенно преследует меня сегодня. Это уже второе упоминание о ней за день.
— Да? — живо заинтересовалась леди Вайтберри. — А какое было первым?
— Я подарил своей драгоценной невесте небольшой дом в Серениссиме, надводном городе на севере Романии, — невозмутимо ответил дядя Рэйвен вместо меня.
Эмбер так и застыла со смешно приоткрытым ртом.
— Но это не самый удивительный подарок! — поспешила вмешаться я. — Мне подарили кошку. Черную, как уголь, от усов и до хвоста! И такой длинной, красивой, пушистой шерстью. И глаза у этой кошки — ярко-желтые.
Сэр Вайтберри удивленно покачал головой, а моя подруга только рассмеялась:
— Желтые, говорите? Тогда вы просто обязаны назвать ее «Эмбер» в мою честь, Виржиния! И не думайте отказываться, я ужасно обижусь.
На том мы и порешили.
После, разумеется, появился дядя — родной дядя. Невысокий, светловолосый, с мягкими чертами лица, он удивительно был похож на мою мать, однако это сходство не вызывало никаких теплых чувств — напротив, только раздражение.