— Генерал, — сказал он, тщательно выбирая слова, — все было не так. Я пришел, чтобы рассказать вам, что произошло в Арктике на самом деле, — и не для того, чтобы оправдаться, поверьте. Но эта информация смертельно опасна. Для вас, для моих близких, для каждого, кто к ней прикоснется…
— Тогда вели своему волкодаву подождать в гостиной, — буркнул Свиридов. — Все равно ведь не садится, дверной косяк только зря подпирает…
Гумилев обернулся к Киму.
— Я лучше в прихожей побуду, — охранник выразительно погладил слегка оттопыривающуюся на боку куртку, — дверь посторожу.
— Толковый, — скупо одобрил генерал, когда Сергей вышел из кабинета. — Вообще из корейцев всегда хорошие бойцы получались. Так что ты хотел мне рассказать?
— Вам стерли память о событиях, происшедших на самом деле в Арктике, — сказал Андрей. — И заставили поверить в то, чего на самом деле не было.
У Свиридова дернулся уголок рта.
— Это каким же образом? Система «Палимпсест» заморожена в девяносто третьем году, все спецы, что ее разрабатывали, или на пенсии, или на Западе.
— Орел, Илья Ильич. Вы же сами говорили мне, что с помощью Орла можно внушить человеку все, что угодно. Вот вам и внушили всю эту историю про атаку американской подлодки и гибель «Земли-2». Вам и Илюмжинову.
— А что ж тебе не внушили? — прищурился генерал. — И, главное, кто все это сделал?
— Меня тоже пытались обработать, — не стал отпираться Гумилев. — Но у меня на эти ваши предметы какая-то аллергия. Короче, я чуть не умер, и тогда они решили поступить со мной по-другому…
— Да кто «они»? — рассердился Свиридов. — Американцы, что ли?
— Если бы, — вздохнул Андрей. — Немцы, нацисты. Они называют себя «Четвертый Рейх». У них там, в Арктике, база.
— Андрей Львович, — заботливо спросил генерал, — ты себя чувствуешь нормально? Голова не кружится?
— Илья Ильич, я понимаю, что вы мне имеете полное право не верить, тем более что вам наверняка поставили какой-то психологический блок — ну, чтобы вы не вспомнили, как там на самом деле все происходило. Но у меня есть доказательства.
Гумилев достал из кармана флэшку и протянул генералу.
— Здесь запись беседы Миши Беленина — они ему тоже ничего стирать не стали, он, судя по всему, давно на них работает, — и Чена. Помните биолога-китайца?
Свиридов посуровел, на скулах заиграли желваки.
— Разумеется, помню. Это был единственный член команды, к которому у нашей службы возникли вопросы.
— Почему же вы об этом ничего мне не сказали? И зачем допустили его к участию в экспедиции?
— За него поручились очень серьезные люди, — мрачно ответил Свиридов. — На самом верху. Ладно, вернемся к твоему рассказу. Когда происходила беседа?