Рамзес огляделся. Невдалеке, буквально на глазах потянулся вверх столб жирного дыма. Начинался пожар, который некому было тушить. Глеб вздохнул: уж не повезло, так не повезло.
Леночка охнула, Скипидар забеспокоился.
- Витя, собирай народ, - посоветовал Глеб.
- А ты?
- Я ухожу, - твердо ответил Рамзес. – У меня есть еще дела.
1
Рассветный холодок заползал под одежду и заставлял зябко ежиться. Глеб лежал в придорожном кустарнике и боролся с искушением: фляжка грешно булькала во внутреннем кармане, напротив сердца. Глеб ругал себя за барство. Черт возьми, совсем недавно Рамзес замечал холод, только когда спирт переставал вытекать из горлышка! Быстро ты разнежился, сталкер. Зона этого не прощает.
Начав ругать себя за малое, Глеб не сумел вовремя остановиться: всплыло в памяти Никино лицо. Жену, как Глеб называл Веронику по привычке, он когда-то любил до безумия и даже в последние годы, целиком и полностью отданные Зоне, тосковал о ней. А если совсем начистоту, с каждым годом тосковал все больше, понимая отчетливо, чтО потерял. Первые месяцы их знакомства – это был ураган, тайфун, такой, что впору было давать предупреждения в метеосводках. Глеб отчаянно воевал за Нику – с Никой же, легионом ее ухажеров и незавидными обстоятельствами, а она, чертовка, умело доводила его до нужной кондиции. Когда Глеб не знал уже как жить: то ли топиться, то ли бросать все и первым же самолетом в Воркуту, Магадан, лишь бы подальше. Когда не понимал где лево, где право, ведь жизнь встала на дыбы и грозила окончательно перевернуться, вот в этот момент Ника взяла его шкирку и потащила венчаться.
«Теперь моя!» - решил Глеб, не в силах радоваться.
Ника не сказала почему выбрала его, а он так и не понял. Списал на собственные особые достоинства, каких достоинств любой мужик готов найти у себя немало. Ника оказалась мудрой женой, и до поры до времени Глебовы амбиции и, что греха таить, авантюризм знали свое место. Наперекор жене Глеб пошел единственный и последний раз, когда уехал воевать.
Тогда снова заполыхали Балканы. Случайное застолье с друзьями, показанные в новостях трупы женщин и детей, тяжелое признание «убивал бы гадов», поддержанное компанией - все это вдруг закончилось в Белградском аэропорту. Растерянные и смущенные попутчики (давно уже Глеб не называл их друзьями) вернулись ближайшим рейсом. Глеб остался. Из упрямства и необъяснимой уверенности, что не простит себе трусости.
Мужская работа, так он это называл, не решаясь признаться, что не приспособлен жить размеренной жизнью городского обывателя. Не перебесился, ставила диагноз Ника, не догадываясь, что и не перебесится. Она не верила в серьезность Глебова решения, и подружки ее поддержали: «А денег много взял?.. Всего-то?! Ой, Верка, вернется, куда он денется! Жрать захочет – приползет, солдат удачи, хи-хи...»