Пот ручьями заливал его красное лицо, проступал подмышками и на груди. От сержанта пахло страхом – он отчаянно трусил, до нервного тика, до тремора в конечностях и истерических взвизгов в голосе. Этот сломался, сделал вывод Глеб и притворился, что не услышал приказа. Он остановился, только упершись бампером в шлагбаум. Закрыл дорогу, но оставил себе иллюзорный шанс протаранить заграждение и прорваться через завесу пулеметного огня.
- Кто такие?
- Свои, пан сержант!
Сержант платком утирал лоб и смотрел подозрительно. Глеб сунул ему удостоверение и паспорт Инги.
- Рядовой Мамаев?
- Так точно! – отчеканил Глеб. - Прикомандирован к опорному пункту в поселке Вешки. Следую в зону отчуждения до объекта Бор, имею приказ сопровождать инспектора Фонда экстремальной природы госпожу Рив.
- Командировочное предписание давай, - крикнул петухом сержант, мельком заглядывая в Ингин паспорт. – Почему одет не по форме?
Глеб мысленно застонал. Покойный Мамаев, на его взгляд, одет был куда хуже, одна бандана чего стоила. Фото на его удостоверении Глеб переклеил, надеясь, что придираться не будут. А вот командировочное, сляпанное ночью на скорую руку и завизированное личной прапорщика Скидоренко печатью, выглядело откровенной липой. Не того полета птицей родился участковый Скидоренко, чтобы командировать подчиненных в Зону.
- Виноват, пан сержант! Волна потрепала.
Сержант хихикнул и покрутил потной башкой.
Глупость я сморозил, подумалось Глебу. Посчитал себя умнее всех, а зря! Они тут собаку съели на документах, подделку чуют за версту. Кого я хотел обмануть слепой фотографией со смартфона, распечатанной на принтере в милицейском автомобиле? Смешно, честное слово.
- Командировочное Скипидар подписал? Писучий какой, делать ему нехрен. Зажрался в своих Вешках!
Сержант шумно вздохнул, сложил Глебовы бумаги вдвое и небрежно хлопнул о ладонь. Будто муху бил. Придется благодарить, понял этот жест Рамзес.
За спиной по-носорожьи взревела сирена. «Хаммеру» в корму уперся щучьим носом германский бронетранспортер, дверца-люк отвалилась в сторону и из темных недр заорали на ломаном русском:
- Рьябина, лубитьтвоюмуттер! Дорогу освобожди!
Сержант даже подпрыгнул от неожиданности.
- Встань туда, - он показал Глебу на огороженный для машин закуток.
Стоянка просматривалась и простреливалась от края до края. Придется благодарить щедро, сделал вывод Глеб и в закуток не поехал, а переставил машину на обочину.
- Улыбайся! – приказал он, выбираясь из машины и стараясь не упустить сержанта Рябину из виду. – И не дрейфь, прорвемся. Не в первый раз.