- Пригнись! – завизжала Инга.
Глеб выстрелил еще раз, от бедра, и только потом шагнул в сторону. Быстро переломил обрез. Гильзы выпали, обдав резким кислым запахом.
Инга открыла огонь из «Тигра». Над плечом жахнуло так, что Рамзес мгновенно оглох. Пуля, которой опытные стрелки валят лося с ног, вжикнула по полу, разрубив крысиную тушку, ударилась в стену и рикошетом улетела вверх вдоль перил. Обдала Глеба потоком горячего воздуха.
- Не стреляй! – взмолился сталкер.
Он представил, как сей бронебойный снаряд пробивает дощатый чердачный настил и на излете жалит, к примеру, Скидоренко. В задницу. Это ж какой разбор полетов будет! Страшнее волны!
Глеб снова нырнул в дверной проем. Крысы бежали прочь, рассыпаясь веером по темным углам. На них яростно хрюкал еще один крысиный волк, огромный и злой, а оттого смелый, и Глеб убил его, не растрачивая ценный боеприпас на мелочь.
- У тебя кровь, – Инга стояла за спиной. – Как ты?
Глеб сунул руку за воротник, вспомнив, что секунды назад крыса упала ему на голову, а он ее смахнул и, наверное, не убил. На шее стремительно припухала ранка от крысиных зубов. Не яд, слава богу. Иначе уже корчился бы в муках.
- Приемлемо, - ответил Глеб и увидел Крынкина.
Точнее то, что от него осталось.
«Рядом с тобой погибают, оборотень!» – вспомнилось не к месту.
Солдат лежал на спине, отбросив руку с конвульсивно сжатым «Калашниковым». Крысы обглодали кулак, и автомат легко выскользнул из красномясых пальцев. Стараясь не смотреть в то место, где у живого человека бывает лицо, Глеб нагнулся снять с бронежилета запасные магазины и вздрогнул. Из-под сбившейся вбок кевларовой пластины, прямо из человеческой утробы, злобно сверкали красные глазки. Мутанты повалили обезумевшего от боли человека и вскрыли ему брюшную полость, пожирая теплое и вкусное человечье нутро. Глеб выстрелил в эти злобные глаза, зарядил и снова выстрелил. Из-под бронежилета, из штанин и рукавов брызнули, отчаянно пища, несколько мелких тварей.
Инга закашляла, сжав ладонью рот, и Глеб встал рядом, готовый прийти на помощь. Дождался, когда она успокоится, и протянул автомат.
- Возьми! Из твоего мушкета только слонов бить.
Девушка приняла оружие, без малейшей брезгливости стерла рукавом кровь с ложа, и от этого у Глеба случился приступ теплого чувства к напарнице. Показывать его Рамзес не стал, памятуя старую армейскую заповедь: командир, которого солдаты не считают мудаком - не командир, а размазня в погонах.
Сначала передатчик. Глеб свернул в большую комнату у входа, где, собственно, и размещалась вся милиция, оставив Ингу в дверях контролировать обстановку.