— Здорово, Пит, чёртов засранец! — в своей обычной манере поприветствовал меня Антон. — Где ты пропадал, старый педрило?
Я застенчиво улыбнулся:
— Дела, дружок.
Стоич громогласно захохотал:
— Знаю я твои дела! — Он считал меня (вернее, Пита Мердока) «голубым», а я не пытался разубедить его, поскольку это было частью моей игры.
— Как успехи? — спросил я.
— Колоссально! Твоя наводка опять сработала.
— Как всегда, — заметил я.
— Да, как всегда. За последние десять дней курс ньюалабамского доллара подскочил на восемьдесят пунктов. У тебя семь с половиной миллиардов чистой прибыли. Да и я в накладе не остался.
— Не сомневаюсь, дружок. Теперь начинай продавать.
— Что? Ньюалабамские доллары?
— Да. Спусти их в течение недели.
Антон насторожился:
— А что случилось?
— Через неделю, но не раньше, начнётся обвальное падение курса. На некоторых биржах, возможно, их даже снимут с торгов. Воспользуйся этим и снова начинай покупать. Но осторожно, старайся не привлечь к себе внимания.
— И всё-таки, что произошло? Будет на Нью-Алабаме станция гиперсвязи или нет?
— Будет.
— Тогда почему ты предрекаешь обвал?
— Я не предрекаю, а знаю, что это произойдёт.
— Но…
— Всему своё время, Антоша, — слащавым голосом произнёс я. — Разве когда-нибудь я давал тебе кривые наводки?
— Ни единого раза. — Он покачал головой. — Эх, знать бы мне твои источники информации.
— Мои источники информации — это мои, а твой источник — это я.
Стоич вздохнул:
— Вот что я тебе скажу, Пит. Возьмут нас в конце концов за жопу, поставят лицом к стене и поимеют в одно место. Впрочем, тебе не привыкать, но мне-то каково! — Он смачно загоготал, веселясь собственной пошлой остроте.
— Стало быть, ты отказываешься от дальнейшего сотрудничества?
Похоже, Антон ни на шутку испугался такой перспективы. Он даже привстал и протестующе замахал руками.
— Ни в коем случае, дружище. Ты не только растлитель малолетних мальчиков, но и совратитель взрослых, вполне гетеросексуальных брокеров.
— Рад это слышать, — и я кокетливо подмигнул ему.
Стоича, примерного семьянина, отца троих детей, передёрнуло.
— Ты хищник, Пит, кровопийца. Твои сведения — как наркотик. Я уже прочно сел на иглу, и теперь, когда подолгу не вижу твою мерзкую рожу, у меня начинается ломка.
Я хмыкнул. Весьма своеобразный комплимент — но вполне в духе наших отношений с Антоном Стоичем.
— Вот и ладненько, — произнёс я с довольным видом. — Кстати, ты продолжаешь скупать акции «Итальянских Астролиний»?
— Естественно. Всё идёт как по маслу.
— И никаких подозрений?
— Никаких. Я бы почуял неладное. Ты был прав — этот Макартур оказал нам неоценимую услугу. Рынок до сих пор лихорадит. Все продают, все покупают — в такой неразберихе работать одно удовольствие.