— Ты, похоже, неплохо в этих делах разбираешься, — сказал Абрахам, обращаясь к Гаррати.
— Да, знаю кое-что, — ответил Гаррати. — Мой отец занимался перевозками, пока его не… пока он с нами был. Работа тяжелая, баксы трудно достаются. Может, тот парень подумал, что успеет проскочить. Он бы тут не поехал, если бы существовал более короткий путь.
— Не надо было показывать нам палец, — настаивал Скрамм. — Не надо было с нами так. В конце концов у него гнилые помидоры, а у нас — вопрос жизни и смерти.
— Твой отец разошелся с матерью? — спросил у Гаррати Макврайс.
— Папу увел Взвод, — коротко ответил Гаррати. Он опасался, что Паркер — или кто-нибудь другой — что-нибудь вякнет, но все молчали.
Стеббинс все так же шел последним. Когда он проходил мимо стоянки, толстяк шофер уже заползал в кабину. Впереди карабины сказали кому-то последнее слово. Тело развернулось, рухнуло и затихло. Двое солдат оттащили его прочь с дороги. Третий солдат швырнул им с фургона мешок.
— Моего дядю увел Взвод, — нерешительно проговорил Уаймен. Гаррати заметил, что подошва левого ботинка Уаймена начала отставать от верха и хлопала по асфальту.
— Взвод уводит только тупых болванов, — отчетливо произнес Колли Паркер.
Гаррати посмотрел на него, желая рассердиться, но вместо этого опустил голову и стал смотреть под ноги. Все верно, его отец и был тупым болваном. Тупым пьяницей, у которого два цента не задерживались в карманах, чем бы он ни пытался заниматься, и у которого не хватило ума держать при себе свои политические взгляды. Гаррати почувствовал себя старым и больным.
— Захлопни свою вонючую пасть, — спокойно сказал Макврайс.
— Подойди и попробуй меня заста…
— Нет, я не собираюсь подходить и заставлять тебя. Просто замолчи, сукин сын.
Колли Паркер вклинился между Гаррати и Макврайсом. Пирсон и Абрахам посторонились. Солдаты в фургоне напряглись, предвидя конфликт. Паркер смерил Гаррати долгим изучающим взглядом. На его широком лице дрожали капельки пота. Смотрел он все еще надменно-высокомерно. Потом несильно хлопнул Гаррати по плечу:
— Послушай, у меня бывает дурной язык. Я ничего плохого не имел в виду. Мир? — Гаррати отрешенно кивнул, и Паркер повернулся к Макврайсу. — А на тебя, малыш, я чихать хотел, — сказал он и прибавил шагу.
— Какой все-таки ублюдок, — угрюмо сказал Макврайс.
— Не хуже, чем Баркович, — возразил Абрахам. — А может быть, даже чуть лучше.
— Кстати, — вмешался Пирсон, — а что бывает, когда уводит Взвод? Это ведь хуже, чем просто умереть, правильно я понимаю?
— Откуда же я могу знать? — ответил Гаррати. — Этого никто из нас знать не может.