И тут я вдруг поняла: он и его люди не просто так устроили засаду на дороге. У принца Джона нет вернее вассала, чем мой отец, — значит, они охотились именно на него. Но почему же тогда Веприное Сердце отпустил меня? Он слишком умен, чтобы не понимать, что из меня вышла бы хорошая заложница. Неужто он побрезговал мной — мной, сиятельной наследницей шерифа Нотингемского?! Или…
Я не смела в это поверить, но… Я читала очень много — целых шесть книг, и это, разумеется, не считая Святого Писания. И в трех из шести прочитанных мною манускриптов говорилось о том, что любовь есть наваждение, подобное болезни, которая лишает человека разума, обольщает бесплотными надеждами и приносит одни лишь страдания. И почти всегда любовные чары поражают душу в тот момент, когда человек ожидает этого менее всего. Например, благородный Тристан никак не мог ожидать, что влюбится в Изольду. И Изольда вовсе не желала становиться возлюбленной этого рыцаря… А Ланселот или Зигфрид, о которых поют глимены? Разве они ждали любви, которая поразила их, точно стрела — в самое сердце?! Так почему же и…
— Эй, шериф! — Голос молодого незнакомца раздался как удар грома. — Я снова поймаю тебя, шериф, и убью тебя твоим же собственным клинком!
Ужас сковал меня. Я ни на мгновение не усомнилась — тот, кто носит гордое имя Плантагенетов, пусть и не по закону, выполнит свое обещание. Но бедный мой батюшка! Если бы он мог пренебречь вассальной присягой принцу Джону и встать под знамена Фальконбриджа — Веприного Сердца! Ах, как было бы хорошо!..
Но тут молодой наследник доброго короля Ричарда добавил еще кое-что. И это кое-что относилось ко мне. Я не расслышала полностью, но он назвал меня «девой» и добавил что-то про омовение. Омовение? Я должна буду омыть ему ноги? Или?.. Нет, не может быть!.. Но ведь Спаситель омыл ноги апостолам, а он… Он желает омыть мне ноги?.. Конечно, ведь он ведет свой род из Прованса, славного своей куртуазностью… Пресвятая Дева, так он влюбился в меня?!!