— Я ничего не поняла, — честно призналась Таня Федосеева. — Да и страшно очень.
— А я по Булычёву ещё мультипликационный фильм видел, — хвастался я своей эрудицией, — «Тайна третьей планеты». Там тоже нехило.
— И я смотрел! И я смотрела! — кричали мои одноклассники.
Зоя Михайловна радовалась, что доставила нам удовольствие. Она была хорошей женщиной и вроде бы даже любила детей. По крайней мере, сейчас мне вспоминается о ней исключительно приятное. То есть почти ничего.
— Ну, а что сама Нийя думает? — лукаво улыбнулась Зоя Михайловна, глядя на новенькую девочку, которую посадили за парту со мной.
Класс взорвался хохотом. Лена пришла к нам всего неделю назад, пришла практически лысой. По причине какой-то странной болезни её постригли наголо, и лишь робкий ёжик слегка отросших волос украшал в тот момент её черепушку. Впрочем, сама Лена не стеснялась своей лысины и не носила никаких головных уборов. Все эти дни мы смотрели на неё настороженно, в ней было что-то не то, что-то не наше, что-то не детское, чуждое. Она держалась очень по взрослому, и разговаривала очень умно, и глаза у неё были очень внимательные и пронзительные — под их взглядом становилось неуютно. Мы были дружным классом, но с Леной за эту неделю никому, кроме, пожалуй, меня сдружиться не удалось. Она отпугивала не только своей лысиной.
Класс смеялся, и Зоя Михайловна поняла, что допустила педагогическую ошибку. Разозлившись на себя за то, что обидела в присутствии одноклассников девочку, она замахала на нас руками и закричала:
— Ну-ка тихо все, тихо! Пошутить уж нельзя.
Ничуть не смутившись учительской шутки, Лена-Нийя поднялась с места и начала говорить о фильме.
— Нийя чрезвычайно трагический персонаж, — зазвучал её надтреснутый и какой-то звенящий голос. — Представьте, что вам однажды скажут, что вы не человек, что у вас нет папы и мамы, что вас вылепили из биомассы, что вы всего лишь функция для осуществления чьих-то планов.
— Я теряюсь, ставя себя на её место, — говорила лысая девочка Лена. — Я в полной растерянности. Я одна в целой Вселенной, я оказываюсь в чужом и неизвестном мне мире, я не помню своего прошлого.
— И лишь какой-то пугающий голос, — вздохнула она, преодолев этим вздохом мгновение трагичного молчания, — бубнит в твоей голове одну и ту же фразу: «Иди на «Астру»! «Иди на «Астру»! «Иди на «Астру»!..
— Иди на «Астру», Нийя! — крикнул Миша Добродеев.
Класс снова взорвался смехом.
С этого дня все стали называть Лену Нийей.
Лишь я продолжал звать её Леной.
— Игорь, — тихо зовёт меня Лена на уроке истории, — ты слушаешь AC/DC?