— И он Наследник? — смотрел я на неё неуверенно.
— Да, он наследует их. Он владеет ими. Он собирает их в своём безмерном хранилище, сортирует и вычленяет главное.
— У него есть они все…
— Да, все очертания у него.
— Все очертания всех людей…
— По крайней мере, твои — точно.
Я выстраивал логическую цепочку, я двигался к ядру.
— Значит, он главный! — воскликнул я.
Сестра остановилась. Я врезался в неё плечом.
— Ну наконец-то! — смотрела она на меня. — Дошло!
Я любовался ею, такой родной, приятной.
— Не грузись раньше времени, — сказала она и поцеловала меня в губы. — Но помни: рано или поздно он придёт к тебе!
Урок в седьмом «В» был последним по расписанию. Шестой урок вообще тяжело вести, в этом классе — особенно. Яхин и Путилин сидели на последней парте и стреляли по одноклассникам жёванными бумажками.
— Эй, вафлёр! — кричали они пацанёнку, сидевшему на первой парте. — Чё губы не красишь?
Класс хохотал.
Игорь Романов, бледный подросток с впалыми голубыми глазами, сидел, вжавшись в стул, опустив глаза. Я видел, как дрожали его плечи. Исподлобья он бросал на меня отчаянные взгляды — прося защиты.
— Игорь Дмитриевич! — крикнул мне Яхин. — А чё вы тёзку своего не спрашиваете? Он домашнюю работу ни фига не сделал. Спросите его!
— Да, спросите, — подал голос и Путилин. — Только его теперь надо женским именем называть. Предлагаю, Маша. Маша Романова.
Класс снова разразился хохотом. Я глядел на девочек — они не стеснялись смеяться. Вот, например, Таня Мещерякова — она любит вертеться у моего стола и как бы невзначай тереться задницей о моё плечо. Или Валя Костина. Она задирает подол юбки и когда я прохожу по классу, широко раздвигает ноги, чтобы я мог всё рассмотреть. Сердобольные учительницы, не стесняясь, называют их между собой блядинами. Они смеялись громче всех.
— Сегодня, — поднялся я со стула, — мы познакомимся с новым временем, которое называется Past Perfect Continuous. Please, open your copybooks and write down the date. Today is…
Сестра разделась и легла на кровать.
— Только аккуратней! — посмотрела она на меня снизу вверх.
— Постараюсь, — ответил я.
Нестойкий загар северных широт образовал на её спине вереницу небольших пятен — словно родинки расположились они причудливым узором. Она ужасно комплексовала по этому поводу, всячески старалась вывести их, но к огромному её огорчению пятна не проходили.
Я поджёг пропитанную спиртом вату и просунул ножницы в банку.
— Хватит, — сказала сестра. — Тут быстро надо.
Медицинская банка припала к её спине.
— Держится? — вскинула она глаза.
— Держится, — подтвердил я.