Модные мусульманки в ажурных чулках и бархатных платьях ковыляли на высоких подошвах по разбитому тротуару. Важные женщины на ходу обмахивали веерами бюсты. Маршруточники, вылезая из своих колымаг, громко здоровались и пожимали друг другу руки. По стенам пестрели многочисленные афиши и объявления и зазывали десятки вывесок салонов красоты и стоматологий.
— Далгат, привет! — окликнул его женский голос.
Это была Меседу. Училась с ним в одной группе.
— Ты постриглась? — спросил Далгат.
— Да. Правда, мне больше идет каре? — спросила она, дурашливо понижая голос. — Зайдем в кафе, посидим немножко. Давно тебя не видела.
— Я жду одного человека, он в любой момент может выйти.
— Не выйдет. Позвонишь ему.
— Телефон украли.
— Позвонишь с моего, — говорила Меседу, заманивая Далгата к модной стеклянной двери кафе «Марьяша». Около двери в рамке висело объявление: «В спортивной одежде и с оружием не входить».
В кафе было прохладно, журчали мелкие фонтанчики, а на больших экранах мигали кадры музыкальных клипов.
— Посидим в кабинке, — сразу объявила Меседу.
В кабинке Меседу достала сигареты.
— Ну ты даешь, — протянул Далгат.
— Ой, не смеши меня, Далгат, — запела Меседу, щелкая зажигалкой. — У нас почти все курят тайком. А сами строят из себя монашек. Обрати внимание, как девочки в кабинках запираются.
Вошла официантка с нарисованными бровями и румяными щеками.
— Шашлык курдючный и литр абрикосового сока, — сказала Меседу. — А ты, Далгат?
— Я ненадолго, — отвечал Далгат, глупо улыбаясь и рассматривая Меседу, — ничего не буду…
Официантка вышла.
— Ты что, уразу держишь? — насмешливо спросила Меседу.
— Давно прошла твоя ураза, — сказал Далгат. — А ты чем занимаешься?
— Переезжаю в Питер. Буду в переводческом бюро работать. Папа, конечно, против, ну а что мне здесь делать?
— Мужа искать, — сказал Далгат.
— Нет, — Меседу покачала головой, дергая копной волос и стряхивая пепел. — Какой муж, ты с ума сошел? Здесь уже не за кого выходить. За тебя, что ли?
Она по-мальчишески захохотала.
— Вот мне говорят, в Питере скинов много, — продолжала Меседу, — но я думаю, меня не тронут. Я и за русскую сойду.
— В таком прикиде — да, — ответил Далгат, изучая ее льняной пиджак, усеянный пуговицами.
— Нравится? — спросила Меседу. — А на меня здесь девочки так пялятся, как на дуру… Я Диму видела.
— И что Дима?
— В армии отслужил, сам причем напросился. Повидать жизнь захотел, — Меседу хмыкнула. — А он же с высшим образованием, так что служил только год.
— Сейчас все год служат.
— Значит, это было еще до того, — нахмурилась Меседу — Ну вот. А по понятиям одногодников больше всего не любят! Ну да ладно, попал он в Смоленскую область, а у них же как — дагов и вообще кавказцев они стараются помногу в одну часть не отправлять. Но у Димы в части все равно набралось пять человек.