Индъдни передернулся.
— Как нелюбезно с вашей стороны навешивать этот ярлык, госпожа Нунн, — сказал он с укоризной. — Вы собираетесь совершать вне закона?
— А это, субадар, зависит от того, что вы определите как незаконное. Скажем так: нам запрещено покидать район Гиль без вашего ведома и Согласия, верно?
— Моего hukm[50]. Да. Это наложение по изобретенной статье Преступления-Пять.
— Ну, а если мы уйдем, не уходя?
— Парадокс.
— Нет, это возможно исполнить.
— Уйти? Не уходя? Не можете вы, подтвердите, отбыть посредством смертоубийственного самоуничтожения?
— Нет.
— Тогда как и куда отбыть?
— В ту реальность, которую не распознала и не признавала ни одна культура. В тот мир, где таится неведомая часть айсберга — восемь девятых истории человечества: Суб-мир, Sous-monde, eine Unterwelt, Инфрамир, Фазма-мир.
— Ах так. От греческого phainein — выявляться. Вы озадачиваете меня на разных языках, мадам.
— Тогда вот вам еще задачка, — Гретхен трясло от волнения. — Я считаю, что этот сокрытый, укромный Фазма-мир прорвался сквозь верхушку айсберга и вышел наружу.
— А вы хотите ответный визит ему нанести? Таково ваше отбытие?
— Да.
— Как отбывать?
— По паспорту прометия.
— Ах да, радиоактивная соль в тех костях, которые произошли от… вашего «заказного» оружия? — Прежде чем Гретхен отреагировала на иронию, субадар повернулся к Шиме. — Моих экспертов ваш впечатлил профессионализм, доктор. — Никогда еще его мягкость не скрывала, кажется, такой угрозы.
— Если хотите, то вот вам еще, — подавленно сказал Шима. — Это >145РтгОз с периодом полураспада в тридцать лет.
— Благодарю, — поклонился, улыбаясь, Индъдни и снова повернулся к Гретхен. — От меня потребно содействовать вашему предприятию, такому зыбкому?
— Нет, всего лишь дать ваше hukm.
— Это будет опасно?
— Не исключено.
— Для кого?
— Только для нас. Больше ни для кого.
— Тогда зачем постижно проникать тайный этот Фазма-мир из ваших грез, госпожа Нунн? Вы на что надеетесь, проволочки эти зачем?
— Так вы мне не верите, субадар?
— Мне очень жаль, но уверенно ответить могу — нет.
— Тогда вы не поверите и тому, в чем я твердо убеждена: именно там живет Голем-Сторукий.
Гретхен с нежной насмешкой поглядела на остолбеневшее пустое место.
— Нечего тебе у меня делать, — сказала она. — Отведу-ка я тебя обратно в твою стекляшку. Там ты скорее оклемаешься.
— Le pauvre petit, — пробормотал Шива.
— Возможно, но сейчас, мальчик мой, придется управляться самому. Мы влезли во что-то грандиозное. Так что давай, пошли.
Когда они добрались до пентхауза, Гретхен раздела Шиму и втолкнула в облицованную зеркалами римскую ванную. Воду она напустила такую горячую, как только можно было вытерпеть.