.
— Как это?
— Как! Ну… представь себе… Да, вот хотя бы — кондитерский шприц для крема. Ты смешиваешь все продукты, взбиваешь, варишь, закладываешь в шприц и давишь. Крем выходит из насадки. Так и перемешай либидо дам, взбей, приготовь, перенеси в шприц сатанинского обряда и надави. Выходит Голем.
— Но я же… Послушай, а Голем — настоящий или только тень, проекция?
— А что такое настоящий? Если в лесу падает дерево и никто это не слышит, то звук падения будет настоящим? Другими словами, обязательно ли стороннее восприятие для объективного существования?
— Ни сном, ни духом…
— И никто не знает.
— Но слушай, Гретхен, раз Голем смог совершать свои жуткие нападения, то он настоящий. Только он все время другой. Значит, он ненастоящий.
— Верно — если пользоваться нашей терминологией.
— Но что же он?
— И то, и другое — псевдожизнь. Адам на втором часу творения — бесформенный и без души. Нам нужен новый словарь, чтобы дать ему имя. Он, как Протей, может принять любой облик, какой захочет.
— А что заставляет его захотеть принять то или иное обличье?
— Ага! Наконец-то добрались! Вот теперь мы пришли к самой доподлинной сути — придется заняться личностями и лицами. Ты знаешь разницу?
— Наверное, да. Личность — это то, что ты есть внутри. А лицо — как тебя воспринимают другие.
— Вот именно. Общественное лицо — это маска, которую мы носим. Вот так! — И прежде, чем Шима успел поднять крик, она схватила его полотенце и кинула ему обратно.
Пристраивая его на место, он ворчал:
— Позволь женщине перейти на дружескую ногу, и она утрачивает всякое понятие о приличиях!
— Нет, мы просто-напросто снимаем маску… Если хватает сил бухтеть, значит, ты пошел на поправку. Давай рассмотрим факты. Возьмемся за все ужасы по порядку.
— Попрошу без подробностей — для такого неженки, как я, одного раза хватило.
— Никаких подробностей — только рисунок личностей, чем внутри были жертвы. Девушка с биржи и Голем — механик по компьютерам…
— Та, которая хотела заравиться гениальностью?
— Да. Кто она?
— Откуда я знаю! Индъдни не называл имен. Он даже не описал их.
— Но внутренне она была близнецом другой девушки. Ты не знаешь кого?
— Ну… знаю только, что она была дурочкой и хотела поумнеть.
— Именно так! А о ком я тебе рассказывала, кто всегда была дурочкой и хотела поумнеть?
— О ком ты мне?.. — Шима сосредоточенно принялся вспоминать, и наконец до него дошло. — Боже мой! Улей! Да. Белокурая балерина с волосами как шлем.
— Мери Наобум, верно.
— А что, жертвой была сама Мери, та, кого ты видела?
— Нет, просто тот же типаж. Мы не уникальны; у всех нас есть психологические и/или физические двойники. Так, теперь второе надругательство в театертоне — Голем-актер.