. Теперь я поняла. Я упустила из рассмотрения фактор телесности, а вы его учли — чисто инстинктивно. Мои же инстинкты не сработали. Мне очень жаль. Я прошу прощения.
— Вы так любезны и великодушны, мадам, хотя, признаюсь, что сейчас уже я не понимаю.
— Я тоже, — проворчал Шима.
— Я поняла это изнутри. Дело в том, что наши тела могут общаться с нашим рассудком, но не наоборот. Как улица с односторонним движением.
— О чем это ты, Гретхен?
— О своей ошибке, которую почувствовал субадар. Я была настолько одержима идеей исследования Фазма-мира, что забыла о реальности вещественного мира людей. Я предала психодинамику… Давайте оставим весь этот психотехный жаргон и поговорим, как на кухне, ладно?
— С удовольствием, госпожа.
— У нас есть разум и есть тело — они существуют раздельно?
— Нет, они едины.
— Кто главнее?
— Оба.
— Жизнеспособно ли тело без разума?
— Да, как растение.
— А бестелесный рассудок?
— Нет, если только не верить в духов.
— Поэтому разум нуждается в приюте, и сома — физическая оболочка — служит домом рассудку. Тело — меблирашки, а разум — там жилец. Согласны?
— Согласен.
— Что бы ни порождал разум: искусство, музыка, науки, логика, идеи, любовь, ненависть — все равно, в производство этого был вовлечен весь дом.
— Допустим.
— Да уж, пожалуйста. Голем — это псевдожизнь. Стало быть, должен быть дом, породивший его.
— Ты же говорила, что его породили дамы-пчелки.
— Вот именно. Их улей и есть тот дом — родной очаг и пристанище Голема. — Гретхен обернулась к Индъдни. — Я внятно рассуждаю, субадар?
Индъдни с улыбкой ответил:
— Вы опускаете душу, мадам.
— Нет, я опускаю только упоминание о ней. Душа — это живительная сила для сомы. Ее метаболическая музыка.
— Черта с два! — вмешался Шима. — Я не подписываюсь под идеей души, но если таковая существует, то сродство у нее к разуму… к психике. Это наша мыслящая составляющая.
— Для меня, Блэз, это не так. Мне она представляется резонансным всплеском сомы, тем цветком, который породили миллионы лет эволюции, неосознанное окультуривающее воздействие для любого животного.
— Животного! Да еще любого Животного?
— Да, любого, — твердо стояла на своем Гретхен. — Разве, по-твоему, у тигра нет души?
— Многие религии утверждают, что нет.
— А святой Франциск Ассизский думал иначе: что у тигра есть душа. Он не знает математики, не может молиться; тебе не доведется услышать, чтобы тигр шутил. Его сома и психика подчинены только рефлексам, нацелены на выживание и получение удовольствия, но я все равно утверждаю, что у тигра есть душа. Я закончила, господа судьи.