Дима представлял. Тем не менее желание добраться до проклятого чинуши было совершенно невыносимым, и он, пожалуй, добрался бы. Однако стоило ему отключить связь, хлопнуть полстакана коньяку и начать собираться, как его настиг входящий вызов. «Генерал-майор Горин», — представился его абонент. Он не добавил «разведка», но этого и не требовалось. Непонятливых в «Черных Единорогах» не держали.
По окончании разговора с генералом (совсем короткого, для назначения встречи не требуется много времени) Десница ненадолго задумался. Набить морду посольской крысе он уже не успевал. А вот переговорить с Платиной и попытаться обмозговать, что делать дальше, — вполне. Набирая код вызова, он покосился на бутылку, пожал плечами и плеснул себе еще полстакана. Конечно, встреча… да ладно, пусть Горин и генерал… но пока-то все-таки майор… переживет.
Глава 4
КАЗЕННЫЙ ДОМ И ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Из протокола допроса Дарьи Филатовой
— Вы плохо выглядите, Дарья Владимировна.
— Вашими молитвами.
— Ну-ну, не надо обострять. Вы же прекрасно понимаете, что моя задача — вовсе не причинение вам каких-то неудобств. В сущности, их и не было бы, если бы вы согласились сотрудничать с нами.
— С кем конкретно?
— Со Службой безопасности Российской Империи, конечно. Понимаю, нехорошо с моей стороны напоминать вам о том, что своим спасением вы обязаны одному из наших сотрудников, но…
— Своим спасением я обязана прежде всего тому, что ваша хваленая служба сыграла с этим самым сотрудником в «зайку бросила хозяйка». А также тому, что испортить отношения со всеми своими союзниками Российская Империя покамест не успела. Впрочем, не исключено, что у Империи все еще впереди.
— Вы забываетесь!
— Хотела бы, да разве ж вы дадите?
Из записи частной беседы
— Сделаем, не вопрос. Да ты и без меня справилась бы, Надюша, в чем проблема-то?
— Не хочу я, Глашенька, чтобы они родней были, пусть даже и формально. Мало ли, как дело повернется? В жизни всякое бывает. Вдруг оболтус мой хоть так за ум возьмется?
Из записи частной беседы
— Заканчивай зевать, Григорий, дело у меня к тебе.
— Да Бог с тобой, Глафира, какое еще дело?! И так восьмерых настрогали…
— Ох, и охальник же ты, Гришка!
— Не был бы я охальником — до сих пор бы тебя только во сне и видел!
* * *
Агате казалось, что она заболевает. И было от чего.
Комната — камера? — в которой ее содержали, была абсолютно безликой. Неприятно-белесые металлопластовые стены, такой же пол, низкий потолок со вделанной в него полосой светильника. Койка — не койка, топчан — не топчан, короче, ложе. И все. Сомнительной чистоты подушка, еще более засаленное, колючее, но при этом почти не греющее одеяло.