Казалось бы — чего проще: есть работа. Есть человек, подходящий для этой работы. Есть веские основания полагать, что от работы он не откажется, уж больно по-глупому распорядилось им самим и доставленными им сведениями родное ведомство. Тот факт, что подобное поведение этого самого ведомства в значительной степени срежиссировал сам генерал Горин, можно скромно опустить. Разведка, судари мои, в аплодисментах не нуждается.
И вот — извольте: упомянутый уже человек является на назначенную ему встречу взвинченным и успевшим назюзюкаться; то, что ему говорят, слушает вполуха, явно думая о своем; а на середине фразы вдруг отмахивается от собеседника (и какого собеседника!), чтобы ответить на вызов.
— Что?! Как это — не числится?.. А где она числится?.. Ах, в полицию… Платина, побудь на связи. Ваше превосходительство…
— Я вас слушаю, майор.
— Можете считать, что получили своего мальчика на побегушках, — Дима вдруг ухмыльнулся, и Горин подумал, что интерпретировать эту ухмылку не может. Да, пожалуй, и не хочет. — Не беспокойтесь, я слышал и понял все, что вы мне говорили. Но есть одна загвоздка. Я терпеть не могу ходить в должниках, а человек, которому я должен довольно много…
— …сгинул в недрах СБ, — понимающе кивнул генерал. — Точнее, сгинула. Я в курсе. Ну, этот вопрос мы решим. Если договоримся, конечно.
— Уже договорились. Ваше превосходительство, время…
— Время, Дмитрий, принадлежит нам. Но вызволением госпожи Филатовой мы, разумеется, займемся прямо сейчас. Кого, кстати, эти деятели послали в… эээ… полицию?
— Вице-консула посольства Заката.
— Тааааак, — тихо, очень тихо протянул Горин, и Десница мигом протрезвел. — Тааааак!
В челнок помимо собственно Горина и Григория Ставрина загрузились два врача — одного привел генерал, второго вице-консул. Сидел там и Варфоломей — скромно, на самом заднем ряду сидений. Дима остался на Земле: Горин самым категорическим образом заявил ему, что в данной ситуации выдержке майора Десницы не доверяет. Не волнуйтесь, Дмитрий, все будет хорошо, а если уж совсем невмоготу — вон пусть господин Кондовый с нами полетит. Он госпоже Филатовой тоже не чужой, а заодно обеспечит вас новостями, по мере поступления и в полном объеме.
Горин лукавил: из челнока они со Ставриным вышли вдвоем, оставив врачей и Платину на борту. Генералу сейчас требовалась мобильность, а еще со времен кадетского корпуса он помнил, что скорость подразделения равна скорости самого медлительного, так что почтенные медики отпадали. Что же касается Варфоломея… Не то чтобы Горин сомневался в способности закатского пилота передвигаться с любой потребной быстротой. Но невозмутимостью пожилого дипломата Ставрина нынешний владелец лестианского корабля совершенно точно не обладал, а стало быть, пусть лучше в челноке посидит.