— Ох, Десница… вот что мне в Папе Гене не нравится, так это его склонность не позволять мизинцу знать, чем занят большой палец. В общем, слушай сюда. Я о твоем участии в этом цирке узнал случайно, но решил, что надо бы тебя предупредить, а то нарвешься на Юленьку без подготовки…
Дмитрий почувствовал, как улыбка, вызванная встречей со старым приятелем, примерзает к губам. Внутри начал разгораться слабый пока огонек раздражения.
— На Юленьку? — пробормотал он сквозь зубы.
— На нее, родимую, — сочувственно кивнул Бекетов. — Она тебе приказ передаст и с вами полетит. Вкусно?
— Не слишком. Что-то еще?
— Кто такие лестиане — знаешь?
— Я только что с Волги, — недобро сощурился Десница. — Платина — закатец. А познакомились все на той же Волге. Потом на Закат слетали, переправили тех, кого вывезти удалось. Как, по-твоему, Юр, знаю? Или нет?
— В полный рост, — согласился тот. — Короче, миссия засыпалась на планете, которой эти твари интересуются. Не так плотно, как Волгой или Закатом, но для поджаренных пяток вполне достаточно.
— Эвакуация? — изогнул бровь Дима.
— Очень может быть.
На этом месте разговор прервался, потому что на сцене возник новый персонаж. Тяжелую дверь «Пульсара» рванули снаружи, и в зал влетела разбитная девица в распахнутой парке. Капюшон был откинут, щеки раскраснелись, бликующие в свете потолочных светильников волосы торчали в разные стороны. Под мышкой Агата несла продолговатый сверток, кокетливо перевязанный розовой ленточкой, на поясе болтался стандартный планшет. Десница мельком подумал, что над ее головой вполне уместен был бы плакат с надписью «Суперкарго». А может, и нет. Зачем? И так все ясно.
Между тем девица слегка притормозила, огляделась, сделала малозаметный жест свободной рукой — аборигены разом подобрели — и плюхнулась на не занятый стул рядом с Платиной. Сверток она швырнула на середину стола, потом схватила стоявшую перед Варфоломеем чашку, сделала большой глоток и на весь зал поделилась впечатлениями:
— Великолепно! Я вообще не понимаю, как тут, на Оймяконе, люди доживают хотя бы до зрелости! Такой кофе нельзя потреблять умеренно, они ж все должны еще молодыми преставляться от передозировки кофеина! Ммммм, — она смешно пошевелила кончиком носа, вдыхая аромат, — какое блаженство!
— Кофе, сударыня? — зычно осведомился из-за стойки в пух и прах растатуированный бармен. Руки его уже двигались, гремя чем-то невидимым из зала.
— Эспрессо!
— Двойной?
— Самый двойной!
— Черный?
— Как мои глаза!
— Сделаем!
Мужчины и глазом не успели моргнуть, как на столе появился давно заказанный обед. Платина недоумевал, Бекетов с усмешкой крутил головой, Десница откровенно забавлялся. Движение руки Агаты на входе в зал он уловил и узнал. Девушка самым недвусмысленным образом заявила о своей принадлежности к теневой стороне жизни. Для собравшейся в «Пульсаре» публики это было если и не пропуском в свой круг, то как минимум кастовым признаком. Теперь все будет в полном порядке: мало ли с кем приходится встречаться «честным» торговцам. А хоть бы и с имперским представителем. Хочешь жить — умей вертеться.