и в хребте
Танхе́ были средней доброты и не уступали тем, которые добываются по берегам Амура ниже устья Усури. Около устья
Дамгу я видел у одного китайца большое число соболей, которые были добыты в области источников Усури; они почти все отличались весьма светлым бурым цветом, однако же, все-таки, были далеко не так светлы, как описывает г. Шренк
[54] шкурки с острова
Сахалина. Кроме того, охотники утвердительно и единогласно говорили мне, что в местностях, лежащих по левую сторону от Усури эти звери гораздо светлее, чем на гористой полосе правого берега, где они, притом, встречаются и в большем числе. Последнее обстоятельство легко объясняется тем, что в стране между Усури и морем высокие горы обусловливают более суровый климат и более северный характер растительности.
Китайцы уже с незапамятных времен считают Манджурию настоящею страною соболей, и даже имеют поговорку, которая гласит, что Небо даровало этой части срединного государства три сокровища: жень-шень, соболя и траву ула. В этом случае они особенно имеют в виду усурийский бассейн; по крайней мере относительно жень-шеня нельзя иначе думать, так как он нигде более не встречается; да и о соболе можно сказать почти то же, потому что он здесь весьма обыкновенен. Богатство усурийского края соболями, конечно, находится в теснейшей зависимости от орографических условий и растительности этой страны; может быть, оно обусловливается и еще какими-нибудь неизвестными нам причинами, но, во всяком случае, одним из главных его оснований должно признать то, что промышленников здесь весьма мало, сравнительно с пространством земли, и что они добывают соболей весьма несовершенным способом. Но, по всей вероятности, обстоятельства скоро изменятся: русские поселенцы деятельно примутся за этот промысел, и число соболей быстро уменьшится. Эти новые промышленники, конечно, не ограничатся туземными приемами охоты, но станут охотиться и с собаками, по обыкновенному способу сибирских охотников; последний род охоты, как известно, состоит в том, что собака выслеживает соболя и загоняет его на дерево, где уже охотник его убивает; а такой способ добывания, конечно, и более истребителен, и более пугает соболей, чем способ, употребляемый туземцами.
Подобно приамурским племенам, и туземцы усурийской долины платят китайскому правительству ежегодную дань собольими шкурками. Китайские чиновники, живущие при устье реки Имы, часто делают поездки вверх и вниз по Усури для сбора этой дани, причем, обыкновенно, не обходится без притеснений и незаконных поборов в пользу собственного кармана собирателей. Со времени последних русских завоеваний в амурском крае он часто посещается иркутскими и забайкальскими купцами и другими путешественниками-торговцами, которые все занимаются здесь преимущественно вымениванием от туземцев соболей. Вследствие такого постоянного запроса, соболи уже в это короткое время (6 лет) успели значительно подняться в цене. В первые годы русского владычества на Амуре почти всякий путешественник привозил из амурского края значительное количество соболей, полученных от туземцев в обмен за несколько аршин какой-нибудь ткани или даже за медные пуговки, кольца и тому подобные мелочи; теперь же здесь приходится уже платить от 3–5 рублей серебром за шкурку, притом непременно серебряною монетою, и эта цена, без сомнения, будет возрастать с каждым годом.