– Да я вовсе не вашу книжку искал! – попытался он оправдаться. Неловко, потому что авторша снова кивнула и, не глядя, кинула книгу обратно на полку.
– Да и на фиг вам всякую хрень читать!
Глеб торопливо всунул книжку между других томов, на всякий случай запоминая ее расположение (потом посмотрит), и выскочил из магазина вслед за Тимошиной.
Та стояла у дверей. Курила. Глебу не нравилось, когда женщины курят. Впрочем, как и мужчины. Не потому что он так уж за здоровый образ жизни, а потому что табачного дыма не переносит. Нюх теряется, уточнил зверь.
Глеб встал поодаль. Подумал и спросил:
– Как там ваш комп?
– Жив-здоров, шлет вам нежные приветы, – Мила покосилась. Глеб смотрел на нее исподлобья. Глаза зеленоватого бутылочного цвета. Защитного. Гы. – А вы как, нашли какой-нибудь свеженький способ самоубийства? Нестандартненький?
Скривился – то ли она его достала, то ли дым… Мила сделала последнюю затяжку и помахала ладонью у парня перед носом, символически разгоняя сигаретный дымок.
– Не искал.
– Тоже правильно, куда торопиться? Все там будем.
Ну да. Время у него еще вагон и маленькая тележка – аж до следующего полнолуния.
– А хотите кофе? – неожиданно спросила писательница. Так неожиданно, что он даже малость протупил. Людмила рассмеялась. – "Молодой человек, танцевать – не целовать!" Я еще не завтракала, живот подвело.
Не завтракала? Уже третий час дня.
– Опять допоздна работали? – спросил Глеб, идя вместе с ней к кофейне через дорогу.
– Ага. Меня припирает как раз к ночи. Понимаю, что надо дисциплинировать ум и дрессировать вдохновение, но целыми днями болтаюсь туда-сюда, балду пинаю… Давайте сядем здесь, у окна.
Глеб сел. Огляделся. Коричневатые тона, мягкие подушки на диванчиках. Окно завешано дымчатой занавеской. Кристя любила шумные клубы: гремящая музыка, вспышки света, куча бестолково движущихся тел… Почему любила? И продолжает любить.
Людмила заказала, почти не глядя в меню, – бывает здесь регулярно. Глеб выбрал кофе наугад. Он и знает-то только что бывает растворимый, а бывает тот, что варят. Остановил Тимошину, склонившую молочник над чашкой.
– Не лейте. Сливки прокисли.
– Да? – Людмила принюхалась к посудине и с сомнением взглянула на официантку. Девушка закатила глаза, но пререкаться не стала – видно, была о том в курсе. Безмолвно и быстро заменила молочник.
– Ого! – сказала женщина с восхищением. – Ну у тебя и нюх! Запросто можешь работать контролером-дегустатором продуктов. Или вообще в парфюмерной промышленности.
Глеб молча пил кофе. К полной Луне обоняние настолько обострялось, что он мог бы трудиться даже собакой-ищейкой. Если б кто сумел на него набросить поводок, понятно.