Кроме того, как ни горько это сознавать, но в то время Алекса действительно ничто не связывало.
Вынужденный жениться на семнадцатилетней девочке, Серрано просто старался не слишком осложнять себе жизнь. Он не делал жене ничего плохого, не стремился специально причинить боль. На людях обращался с ней почтительно. В качестве платы за молчание отца Алекс дал жене то положение в обществе, которого и требовал Кристоф. Чего еще она могла ждать? Любовь не являлась непременным условием сделки.
— Вчера… — начала Кэти, еще не зная, что скажет, но понимая, что обязана перекинуть мост через пропасть между ними.
— …мне хотелось убить тебя, — закончил Алекс.
Кэти вздрогнула, но четкие черты лица мужа не выражали ничего. Так же, как и тон.
— Вчера я не понимал, каково тебе приходилось все эти годы, — продолжал он почти спокойно, если не считать слегка кривившихся губ. — Никогда не пытался поставить себя на твое место. Ты всегда выглядела довольной… до смешного довольной. Ничто в тебе не говорило, что ты чувствуешь себя несчастной.
— Ты не мог этого видеть. — Кэти стиснула дрожащие руки. — Ведь ты редко бывал дома, а я научилась скрывать свои чувства.
— Почему ты оставалась со мной? Я должен это знать, — настойчиво сказал Серрано, глянув в лицо жене черными непроницаемыми глазами. — Прекрасно понимаю, что причина кроется не в моем богатстве. Иначе ты бы не захотела выйти за какого-то Стивенсона. Так в чем же дело?
Слабый румянец окрасил щеки Кэтрин.
Боже, как стыдно признаваться… А муж неумолимо подталкивал ее к признанию. Но для Кэти было невыносимо говорить о своих чувствах. Правда, когда-то ответить Джери на его признание «я люблю тебя» казалось легче легкого.
— Как только я увидела тебя… — с коротким смешком пробормотала Кэти. — Звучит глупо, но… это была любовь с первого взгляда. С тобой когда-нибудь случалось такое? — еле слышно спросила она.
— Да. — Алекс сделал небольшую паузу, снял трубку переговорного устройства и что-то сказал по-испански шоферу, а потом продолжил:-Это произошло мгновенно, и ощущение просто ужасное. Будто прыгаешь с самолета без парашюта. Я ничего не мог с собой поделать, и мне это совсем не понравилось.
Сраженная прямотой мужа, Кэти опустила голову. Конечно, Алекс говорил о Марии Марфори. Тогда ему было всего восемнадцать, но все равно больно сознавать, что другая женщина смогла вызвать у Алекса чувство такой силы. Не будь Мария так предана медицине, Серрано до сих пор любил бы ее.
— Ты говорила о своих ощущениях, — напомнил он.
С досадой Кэти закусила губу и почувствовала вкус крови.