- Ну, тогда можно будет вам сделать,- уступил Дрыжик, вертя в руках уж очень ему приглянувшийся ножик.- А лыжнику бы не дал. Я хоть сам в прошлом из Мариуполя, но болею целиком за местных.- Он густо намылил Тюлькина.- Говорят, чемпионка какая-то из Москвы приехала, известная. Курьез будет, когда ее наша Скуратова за собой бросит.
Тюлькин что-то замычал под мыльной маской, прикрывавшей половину его лица и обрекавшей на вынужденную немоту.
Дрыжик наклонился к нему:
- Беспокоит?.. Смешно думать! Скуратова - это же сила. Как она в Свердловске сейчас на отборочных прошла! Ее сам Чудинов тренировал, заслуженный мастер. Говорят, из-за нее и Москву бросил... Тут намедни клиент один приходил, тоже из лыжников местных, так смеялись мы с ним до слез буквально, когда насчет этой Бабуриной разговор зашел.
Тут Тюлькин не выдержал. Как говорится, в нем взыграло ретивое. Как-никак он был давним болельщиком Алисы. Он вскочил, разбрызгивая в ярости мыло, одна щека в пене, другая уже наполовину выбритая, отстранил от себя рукой бритву, с которой к нему наклонился Дрыжик.
- Над кем смеялись? Над Бабуриной? Да она чихать не захочет на твою Скуратову! Она заслуженная, как лауреат все равно. Ее Буденный вот так за руку благодарил при всей публике на стадионе. Маршал! А ты лезешь ко мне со своей Скуратовой, гигиена!
Дрыжик свернул салфетку, аккуратно уложил кисточку в чашку, сказал очень тихо и даже с печалью:
- Виноват, возможно, не дослышал. Вы на кого, если не ошибаюсь, чихать собрались, на Скуратову? Так я вас понял? Да?
Решительно схватив помазок, он с силой бросил его снова в чашку так, что на зеркало полетели лепешки мыла. Потом он отодвинул прибор подальше от края стола, дрожащими пальцами снял с Тюлькина простыню, скомкал ее и бросил на столик:
- Извините меня, но вам придется пройти через улицу напротив.
- Куда напротив? - возмутился Тюлькин, утирая салфеткой выбритую щеку и щупая другую, намыленную.- Да брось ты, в самом деле, добрей щеку! Куда же я такой, с одного боку бритый, пойду?
Дрыжик кротко, хотя в голосе его уже бушевал огонь, проговорил:
- При вашем однобоком рассуждении это будет вполне как раз. Пройдите напротив, там добреют, а я лично с вами заниматься не могу.- Он ожесточенно мыл руки под краном умывальника, потер щеточкой ногти и потом решительно стряхнул воду с пальцев.
Чувствуя, что произошло что-то не совсем ладное, и уже хорошо зная нелегкий характер своей воспитанницы, Чудинов отправился к ней в интернат. Дверь открыл Сергунок.
- Тетя Наташа у себя?