Вдохнув поглубже, она взялась за дверную ручку, молча дала себе зарок, что ни в коем случае не сорвется, и, изобразив на лице улыбку, вошла к дочери.
Комната была пуста.
Кровать заправлена, индейское одеяло аккуратно прикрывает подушки. Один из ящиков комода выдвинут — Дейзи сразу заметила, что кое-чего из одежды не хватает.
Стены комнаты украшали плакаты с видами Вайоминга: багровые силуэты гор — хребты Уинд-Ривер, Медисин-Боу, Биг-Хорн, а еще — скачущие во весь опор мустанги. Отец прислал Сейдж лосиные рога, и она повесила на них, как игрушки на елку, единственную имевшуюся у нее его фотографию, бирюзовые бусы, подковы и голубые пинетки брата.
На столе лежала записка. Увидев ее, Дейзи испуганно вскрикнула, уронила на пол аккуратную стопку выстиранной одежды и трясущимися руками схватила листок.
Уже по корявым буквам было ясно, что Сейдж писала в сильном волнении. Записка была на удивление краткой. Она искала глазами привычные «мамочка», «целую». Но их там не было. Всего три слова: «Я должна уйти». Прочтя их, Дейзи почувствовала, что ее мир рушится.
Она позвонила Хатауэй. Дожидаясь сестру, бродила по дому, пытаясь сообразить, куда могла отправиться Сейдж.
На всякий случай решила позвонить в канцелярию школы в Силнор-Бой. Дочь училась в одиннадцатом классе. Десятый окончила с отличием, в начале этого учебного года блестяще пописала несколько контрольных, и вдруг на прошлой неделе два неуда — по химии и по истории. Неужели ее умница Сейдж стала двоечницей?
— Доброе утро, миссис Уикхем, — поздоровалась она с секретарем. — Это Дейзи Такер. Я…
— Здравствуйте, миссис Такер. Я как раз собиралась вам звонить. Если Сейдж по каким-то причинам не может присутствовать на уроках, ставьте нас, пожалуйста, в известность.
— Извините. — Дейзи положила трубку и закрыла рукой глаза. Конечно же, она не пошла в школу. Дейзи набрала номер Бена. Никого нет дома. У подруг дочери — тоже.
Наконец приехала Хатауэй. Она обняла сестру, и Дейзи разрыдалась.
— Это же была обычная ссора. Да, я на нее накричала, но… мы ведь не первый раз поссорились. Почему она ушла?
— Кому ты звонила? — спросила Хатауэй.
— Бену, подругам, в школу.
— Что сказал Бен?
— Я говорила с автоответчиком. Мать Бена работает в банке, но я не знаю в каком. Родители у него в разводе, отец живет в Бостоне.
Хатауэй хмуро разглядывала записку.
— Похоже, это серьезно… — Хатауэй отличалась не только элегантностью, но и редкой деловитостью. Она держала магазин, где торговала ковбойскими куртками, замшевыми юбками и украшениями, которые делала Дейзи. Отдыхающие на Восточном побережье почему-то с удовольствием покупали сувениры, напоминавшие о Диком Западе. Идея открыть подобный магазин пришла Хатауэй в голову давным-давно, когда она приезжала к Дейзи и Джеймсу в Вайоминг.