— Помню. В чем там дело-то было?
Грета задумалась.
— Попробую объяснить. Там… В анализах все хорошо, но в динамике пару раз проскакивало что-то про снижение каких-то рефлексов, активности зон мозга… я не вспомню точно. У Себа за месяц энцефалограмма изменилась. Я старые данные нашла, сравнила. Джо отмахнулся, сказал, что это всего лишь недосып у него и волнение. Алексу заключения по кардиограмме ставили странные. Про какие-то рубцы, проводимость, ритм… Маард! Я не могу рассказать толком! — всплеснула руками Грета.
— Так ли это важно теперь? Все закончилось, — спокойно сказал Маард.
Не хотел обижать. Но слишком карамельно смотрелось это Гретино покаяние. Знала и молчала? Вот и молчала бы себе дальше. Все, Маард. Не злись. Ничего уже не изменить.
По оконному стеклу полз жук. Вверх до рамы, влево, уперся в угол, заторопился вниз. Чуть скрипнул стул — Грета встала.
— Я пойду, Игорь. Мне надо проводить ребят.
Кольнула совесть. Маард, ну что же ты. Девушка переживает, ты ее друг, скажи хоть что-то хорошее, успокой… А слов не было.
На пороге она задержалась. Скользнула ладонью по дверному косяку, словно погладила, и тихо проговорила:
— Ты яблоки ешь, я их вымыла.
Ушла, закрыв за собой дверь.
Маард наблюдал за тем, как медленно тень от чахлого деревца ползет к стене соседнего здания. Просто смотрел и слушал, как тикают настенные часы. Потом солнце село, и тень от дерева утонула в сумерках. Дежурный по столовой принес ужин. Вежливо спросил, как Маард себя чувствует. Маард так же вежливо ответил, что превосходно. Почти не соврал. Ведь правда превосходно — если не ходить. При ходьбе быстро накатывала слабость, тело будто свинцом наливалось. Может, он и расходился бы, но медики запретили. Загнали в кровать как больное дитя. Капельницы, уколы, таблетки с утра до вечера.
Говорят, Поль на отключение среагировал так же, как и Маард. Но встал уже через три дня. Хоть и на костылях, но таскает себя. Ему, стало быть, разрешили? Значит, и Маард поправится. Вернется в свою часть и никогда больше добровольно не будет участвовать ни в каких проектах и экспериментах.
Сквозь дрему услышал тихий щелчок дверной ручки. Вздрогнул, сел рывком на кровати. В полумрак комнаты скользнула из освещенного коридора женская фигура.
— Это я, Гор. Разбудила?
— Нет, Ингрид. Я не спал.
Она зажгла настольную лампу, подошла к Маарду. Вид у женщины был усталый, лицо осунулось. Морщины на лбу, печально опущенные уголки рта, шершавая кожа рук, напрочь забывших о креме. Склонилась, коснулась виска Маарда губами.
— Я не температурю, — подтвердил он с улыбкой. — Устала?