– Потому что по полученной нами информации – должен подчеркнуть, сугубо конфиденциальной – предварительное опознание тела, найденного в высокогорном туннеле, дает основание предположить, что это лейтенант Ферреро.
Клаудиа подошла к окну, выходившему во внутренний двор здания. Женщина из квартиры напротив раскрыла ставни, что случалось лишь тогда, когда она развлекалась с одним из своих многочисленных юных любовников. Позднее, перед самым решающим моментом, она, словно дразня, снова закроет их. По крайней мере, так низко я никогда не опускалась, отвлеченно подумала Клаудиа. Бравировать своими романтическими победами – это вульгарно. Докурив сигарету, она открыла окно и выбросила окурок.
– Абсурд, – сказала она, поворачиваясь к Данило. – Лейтенант Ферреро погиб тридцать лет назад в авиакатастрофе. Взрыв в топливном баке. Мы с Гаэтано присутствовали на похоронах.
– Я тоже. И все мы, конечно, поверили в его смерть. Но, похоже, ошиблись.
– Так что же случилось на самом деле?
Данило широко развел руками.
– Именно это власти и пытаются теперь выяснить. Дело в том, что рано или поздно они могут прийти сюда, чтобы допросить тебя. Так что лучше будет, если ты подготовишься заранее.
Клаудиа вернулась к столу, взяла свой стакан и залпом выпила половину чинзано.
– Но какое, Господи прости, это имеет отношение ко мне?
Данило посмотрел ей прямо в глаза взглядом, какого она никогда прежде у него не видела.
– Не думаю, что ты и впрямь хочешь услышать от меня ответ на этот вопрос, Клаудиа. Мы оба его знаем, так что это лишь причинило бы ненужную боль и тебе, и мне. В наши годы нужно стараться по возможности избегать лишних волнений, ты не согласна?
Зазвонил телефон, и она поспешила отвлечься от неприятного разговора. Это оказался Нальдо с еженедельным дежурным звонком.
– Чао, Нальдино! Как поживаешь, дорогой? Как дела в ресторане? В самом деле? О Боже! Но я уверена, что все наладится, как только наступит весна.
Она продолжала в том же духе несколько минут, преувеличенно изображая материнскую озабоченность в надежде, что Данило примет все за чистую монету и удалится. Но он и не думал уходить. В конце концов бурный поток слов начал иссякать, голос Нальдо приобрел чуть тревожную интонацию, словно он заподозрил, что мать напилась. Быть может, она действительно была чуть пьяна, поскольку испытала внезапное желание сказать Нальдо, что найден труп его отца. Лишь присутствие Данило ее удержало.
Хуже всего было то, что, когда она повесила трубку, Данило все еще был в комнате. Клаудиа посмотрела на него с тем выражением, какое бывает у человека, учуявшего гадкий запах в комнате и пытающегося распознать его источник.