– Слушаю.
– Фульвио, это Габриэле Пассарини.
– Привет, доктор!
– Послушай, помнишь тот случай, год назад, когда у меня защелкнулся замок изнутри и я не мог войти в свой магазин?
Короткий смешок.
– Что, опять?
– Да, опять. И я хочу, чтобы ты сделал то же самое, что тогда. Понимаешь?
– То есть чтобы мы спустились…
– Да, да! Точно то же самое, что тогда. Я буду ждать.
Наступила пауза. Когда Фульвио заговорил снова, в его голосе ощущалась тревога: быть может, собеседника насторожила напористость Габриэле.
– Хорошо, доктор. У меня сегодня работы по горло, но…
– Я возмещу тебе потерю времени.
Он повесил трубку, вытер ладони о пальто, вернулся к стойке, где заказал и залпом выпил чашку кофе, после чего, расплатившись, вышел на улицу.
Фульвио поджидал его, стоя в дверях. Привратник был тощим сутулым мужчиной; из-за отсутствия бровей, утраченных в результате какой-то производственной аварии, лицо его выглядело туповатым и вечно удивленным. Фульвио был не только хорошо осведомленным очевидцем, но и непременным участником всего, что происходило в доме. Габриэле понял это с самого начала и всегда заботился о том, чтобы Фульвио чувствовал, что он не только сознает, но и ценит его роль: панеттоне [4] из лучшей городской кондитерской к каждому Рождеству, коробка шоколадных конфет для его жены ко дню рождения, время от времени солидные чаевые.
Привратник кивком показал Габриэле на ржавую железную дверь у себя за спиной, пропустил его, закрыл дверь и запер изнутри. Тусклая лампочка освещала крутую лестницу, ведущую в подвал.
– Что у нас новенького? – как бы невзначай спросил Габриэле. С этой привычной фразы обычно начинались все их разговоры.
Фульвио глубоко вздохнул. После явно избыточного эмоционального накала во время телефонного разговора теперь голос Габриэле звучал спокойно, так что можно было приступать к текущим темам.
– Ну, что я могу вам сказать? У синьоры Николаи на прошлой неделе снова был сердечный приступ средней тяжести, но ей уже лучше, и, вероятно, она скоро сможет выходить на улицу. У Пасуино и Индовины все как обычно, а семейство Гамбетта продолжает спорить, кто что получит по завещанию их дядюшки. Но уверяю вас, доктор, какая-нибудь квартира в этом доме рано или поздно освободится.
– Только, наверное, не при моей жизни.
– Эхе-хе!
Они спустились по ступенькам и вдоль узкого коридора дошли до похожего на пещеру помещения, забитого какими-то конструкциями. Они смутно вырисовывались в мутной сыворотке света, проникавшего сквозь зарешеченные окна, расположенные на уровне тротуара. Выбрав ключ из связки, Фульвио отпер дверь в дальней стене, включил слабый свет, и они вошли в следующую пещеру, размером и формой похожую на предыдущую, с той разницей, что здесь стоял густой угольный дух. Пол у них под ногами заскрипел, когда они направились к угловой лестнице, ведущей обратно, наверх.