— Поглядеть, что ли?
Нобби открыл рот, чтобы обратиться к инспектору с жалобными увещеваниями, и его зубы засверкали золотыми пломбами, такими же яркими, как позолота на часах. Но Бэрден сказал:
— Не вздумайте отсылать меня за ордером. На улице слишком холодно.
Обыск ничего не дал. Когда Бэрден вышел из подсобки, его руки были красны от холода и совсем онемели.
— Пещера Аладдина за полярным кругом, — проворчал он. — Ладно, пока все.
Поскольку Нобби не только скупал краденое, но и от случая к случаю подрабатывал в полиции осведомителем, инспектор коснулся нагрудного кармана, который слегка оттопыривался, нарушая строгие линии нового костюма. Там лежал бумажник.
— Можете что-нибудь сообщить?
Нобби склонил свою садово-огородную голову набок и с надеждой в голосе ответил:
— Обезьяна Мэтьюз на воле.
— Сказали бы что-нибудь новенькое, — прошипел Бэрден.
Когда они вернулись в участок, двери уже починили, и теперь открыть их можно было только с великим трудом. Сержант Кэм сидел спиной к конторке и тюкал на машинке; его палец завис в теплом воздухе, на лице застыла озадаченная мина. Завидев Бэрдена, он произнес так злобно, как только позволяли его природное тугодумие и бычья невозмутимость.
— Только что от него избавился.
— От кого?
— От шута, который пришел, когда вы собирались уезжать.
Бэрден рассмеялся.
— Вы не в меру сострадательны, Кэм.
— По-моему, он решил, что, если поканючит подольше, я отправлю к нему домой констебля Пича делать уборку. Он живет в коттедже «Под айвой» на Памп-лейн, вдвоем с сестрой, только сейчас она уехала, бросив его на произвол судьбы. Во вторник отправилась на вечеринку и не вернулась.
— И он пришел сюда, потому что нуждается в домработнице? — с легким любопытством спросил Бэрден. Полицейские стараются по мере возможности избегать внесения новых имен в списки пропавших без вести.
— Говорит, что не знает, как ему быть. Энн никогда прежде не уезжала, не оставив записки. Энн — то, Энн — сё. Как будто она была опекуншей собственного братца.
Сержант был человеком словоохотливым. Интересно, подумал Бэрден, насколько много отсебятины Кэма в пространных причитаниях Руперта Марголиса?
— Старший инспектор здесь? — спросил он.
— Вон идет, сэр.
На Уэксфорде было пальто. То самое безобразное серое пальто, которое никогда не сдавали в чистку. И цвет, и фактура мягкого материала делали Уэксфорда ещё больше похожим на слона, особенно сейчас, когда он тяжело спускался по лестнице, засунув руки в глубокие карманы, которые оттопыривались и сохраняли форму здоровенных кулаков старшего инспектора, даже если самих кулаков в них не было.