— Жаль. По подельнику Кедрова тоже глухо.
— Ничего, недельку еще «попасем»...
— А что адвокат?
— Рогов распрямился вроде,— хмыкнул Любимов,— и плотно с ним работает...
— Ну-ну.
В кабинет заглянул Егоров, бессменный начальник отдела штаба ГУВД.
— Привет, сыскари...
— Здрасте, Сергей Аркадьевич,— отозвался Любимов.
— Парни,— Егоров взял быка за рога,— у вас в Мухинском училище никого нет?
— В смысле?
— Ну, может, по делам проходили? Туг родственница из Саратова приехала, поступать хочет. Очень талантливая, лучше Репина рисует, но, боюсь, не примут.
— Лучше Репина — это, может, и перебор,— дипломатично заметил Любимов.
— Ну, не лучше Репина, но очень талантливая!
— Почему же не примут, если талантливая? — воскликнул Виригин голосом человека, которому наступили на больную мозоль.
— А вы сами не понимаете?..— многозначительно произнес Егоров.— Времена-то какие... Вот и хочу подстраховаться.
— А-а-а... Подстраховаться — дело святое,— Любимов задумался.— Сейчас... Да, есть один мужик. Экспертом был по делу о Миневре, у которой в Летнем саду курсанты копье выломали... Как же его фамилия? Кажется, Гудон...
— Как?.. Гвидон?..
— Нет, Сергей Аркадьевич, Гудон. Точно: Гудон. Имя-отчество не помню. Спросите, его там все знают. Личность известная. Скажите, от Любимова, он обязательно поможет.
— Ладно, спасибо! Выручишь — за мной не заржавеет. Гудон, Гудон...
Егоров ушел, твердя про себя редкую фамилию.
— Слышь, Жор,— задумчиво сказал Виригин,— да что это за фигня, что даже талантливых без денег и блата не берут?.. Им же самим потом их учить — охота возиться с бездарями?
— Не знаю, Максим... Может, и берут и без денег — как тут проверишь. Да ты же помнишь историю «группы Петровского»! По всем ведь вузам орудовали!
— Не помню...
— Да ну! Замечательная история. Петровский этот — светлая голова — «разводку» придумал, а потом они по всем институтам сети закидывали... Короче, подходит к тебе чувачок и говорит: могу помочь с экзаменами. Такса такая. Если не поступаешь — деньги верну, все по понятиям, чужого не надо.
— И что?
— И то — честно возвращали деньги. Всем, кто не поступил.
— А в чем смысл? — не мог понять Виригин.
— А в том, что они ничего не делали... Ну, то есть совсем ничего. Бабки собирали, а потом часть обратно отдавали — тем, кто не прошел. А деньга тех, кто поступил, оставляли себе. Красиво, да?
— Вообще ничего не делали, никак не помогали?..
— Ну, наконец-то допер! Не прошло и полгода...
— Ничего себе! И когда это было?
— Давно. При Собчаке еще.
— Вот ведь... Надо жене рассказать...
— Ой, Юля, ты уже?.. Я и не слышала, как ты вошла. Ну что?..