– По-русски это будет «демонстратор собак». Человек, который показывает собаку на выставке. Тоже целое искусство. Сейчас Татьянин телефон принесу, был у меня где-то, на всякий случай.
С Таней Ковалевой Димыч созвонился тут же, едва домик центра дрессировки скрылся за деревьями. Договорились встретиться завтра, часиков в двенадцать. Я сообщила, как бы невзначай, что свободна в любой день на этой неделе. Захаров сделал вид, что не понимает моих намеков и снова взялся звонить кому-то.
– Это Захаров из городского, – сообщил он собеседнику. – А организуй-ка ты мне этого вашего народного мстителя Кравчука на беседу. В добровольном порядке, для его же пользы. Как это не может? Я же тебе объясняю – для всех будет лучше, если он явится добровольно. В первую очередь для него. Чего? И когда? Ладно, отбой.
Димыч повернул ко мне обескураженную физиономию и сказал, разводя руками:
– Кравчук-то наш, похоже, ни при чем. Он четвертого числа ногу сломал, лежит дома в гипсе. Так что, никак не мог шестого на соревнованиях оказаться. А если бы и оказался, то мужика с загипсованной ногой мне бы несколько свидетелей обязательно вспомнили. Не из-за Джоника убили Юру Кузнецова, совсем не из-за него.
Справа от тропинки, по которой мы шли, показалась дрессировочная площадка. Барьеры, лестницы, бумы, вкопанные торчком в землю автомобильные покрышки. И среди всего этого великолепия – две неподвижные фигуры. Человек и собака.
– Давай подойдем, – сказал Димыч, вглядываясь. – На ловца и зверь бежит. Коля Рыбкин, стрелок-спортсмен, собственной персоной.
Мы свернули с тропинки и стали продираться сквозь мокрые кусты. Я вжала голову в плечи, чтобы уберечься от особенно крупных капель, и старалась держаться точно в фарватере Захарова. Это дало неплохой результат – Димыч собрал на себя почти всю воду и на выходе выглядел совсем удручающе. Как будто не пересидел дождь в теплой комнате, а терпеливо ждал под открытым небом. Я на его фоне выглядела гораздо благополучнее. Он заметил мою хитрость и помрачнел еще больше. А уж когда в паре метров обнаружилась тропинка, по которой мы могли бы пройти на площадку без всякого урона для себя, смотреть на Димку стало просто страшно.
Коля Рыбкин гулял с Райсом. Пес лежал почти в центре площадки, вытянув по земле шею и неподвижно глядя перед собой. А Коля бродил, загребая ногами листья в радиусе метров трех. Кто кого выгуливал, непонятно. Заметив нас, Коля пошел навстречу. Райс на наше появление никак не отреагировал. Ему было все равно.
– Скучает по хозяину, – объяснил Коля его поведение. – Ко мне пока не привык. Переживает. Он Юрку очень любил.