В долине Белой реки (Мошковский) - страница 4
Санко не помнил, сколько просидел так. Может, час, может, три. По звукам за спиной он догадывался: сейчас вот стадо подошло к стойбищу, пастухи расставляют юрок[1], и скоро в него будут загонять из стада ездовых быков, чтоб запрячь их в нарты. Крики, смех, ругань, свист доносились сюда. Иногда Санко различал голоса матери, отца, сестер, и ему еще сильней хотелось плакать.
Вдруг сзади послышались легкие шаги. Мальчик насупился и принял равнодушную позу.
— Санко, не упрямься, мы уезжаем, — раздался негромкий голос.
Перед ним стояла старшая сестра Аня, в панице, пимах и желтом платке.
— Не поеду я никуда! — отрезал он.
— Значит, так и будешь здесь жить без отца-матери?
Слезы подступили к его горлу.
— Буду, — выдавил он, моргнул и, чтоб тут же не разреветься, заорал: — Пошла вон, дура!
Аня ушла, и Санко остался один. Аргиши уже были готовы, и передние олени нетерпеливо позванивали колокольчиками.
За его спиной опять раздались шаги. На этот раз они были громче, решительней и неторопливей. В чаще раздался голос отца?
— Ты всерьез решил остаться?
Санко уткнулся подбородком в грудь:
— Всерьез.
— А что будешь делать?
Санко молчал. Он знал, он был уверен: вот-вот голос у отца дрогнет, он пожурит его за упрямство, пощекочет, потом возьмет на руки, отнесет на нарты, и опять все в жизни станет так легко и привычно, и они двинутся дальше и разобьют новое стойбище. Ну, в самом деле, что здесь, у Белой реки, особого? Есть, верно, места и получше…
— Я ухожу, — сказал отец.
Санко почувствовал: еще миг — и он разревется, бросится к отцу, каждая частица его тела рвалась к нему; но он по опыту знал; сейчас нужно устоять, не сдаться, устоять в эту последнюю минуту, и он выйдет победителем; отец отступит и никогда больше не будет придираться к нему, и все пойдет по-прежнему.
— Уговаривать не буду, — бросил отец. — Две тысячи оленей не ждут одного глупого мальчишку. Если станет скучно, придешь по нашим следам, мы будем у Мшистого озера…
Санко молчал. Он не узнавал отца. Неужели он…
Так и есть! За спиной, удаляясь, захрустели шаги. А он, Санко, — он сидит! Что он делает? Санко, еще не поздно! Беги, проси прощения. Ты маленький, тебе простят. Слезы побежали по его щекам. Но Санко не вскочил, не бросился вслед. Он угрюмо сидел у Белой реки, смотрел в воду, и ему стоило больших усилий, чтоб не оглянуться. За спиной раздались гортанные крики, погоняющие оленей, звон колокольчиков… Он, не оборачиваясь, видел, как один за другим потянулись в тундру аргиши…
Мать ехала на вторых нартах. На ее смуглом лице виднелись полоски высохших слез. Муж и шага не позволил ей сделать к сыну. Сестры молчали и тихонечко про себя вздыхали, поглядывая на то место, где остались Белая река, кустарник, песчаный берег…