- Ты не бойся. Тут везде поляки живут. Немцев и большевиков не любят. Если тебя кто и увидит, никому не расскажет. Впрочем, тебя тут никто и не увидит, потому что живём мы особняком. Это имение Бурки.
Как сказала она мне, что имение, так меня парализовал страх. Потом я спросил:
- А где ваш барин?
- Нет его - сказала она. - В Англии он. В войске польском там служит.
- А где барыня?
- Так я барыня.
Хотя я был страшно голодный и уставший, меня разобрал хохот. Я знал, что так делать нельзя, но не мог удержаться. Потому что я столько наслушался и столько читал в книгах и журналах о тех кровопийцах, польских панах и помещиках! Как они в золоте ходят, роскошно живут и издеваются над крестьянами. А тут такая баба, абы как одетая, натруженная, руки от работы аж чёрные, говорит мне, что она барыня. Я даже подумал, что она издевается. А она говорит:
- Ты чего лыбишься?
Я не знал, что делать и сказал ей правду:
- Да мне забавно, что вы сами работаете и говорите, что вы барыня.
- Так оно и есть! - сказала она. - Мы все тут работали. В хорошие времена у нас была девка и батрак для помощи, но и нам работы хватало. А теперь я осталась одна, так что работаю. Но трудно управиться - большевики совсем погубили наше хозяйство. Забрали всех лошадей и три коровы. Оставили только одну... самую плохую. Двух моих сыновей в армию забрали и они не вернулись. Муж тоже. Все созданное годами пошло прахом. Но больше всего мне семью жалко, не знаю, вернутся ли они когда домой и увидимся ли мы.
Я подумал, что может в том, что она говорит, и есть немного правды. Но было очень странно об этом слышать.
Она дала мне поесть. И ещё как дала! С момента ухода из города я еще ни разу так не наедался. Тем временем она обо мне разные вещи выспрашивала. Кто я такой? Откуда родом? Я ей всё время врал. Сказал, что взяли меня в армию новобранцем и в армии я рядовым служил. А перед этим в колхозе работал. И большевиков сильно ругал. Особенно Сталина. Я знал, что поляки его сильно не любят. А она не ругала ни большевиков, ни немцев, ни Сталина. Только выспрашивала меня и внимательно слушала. Потом сказала:
- Что ты собираешься делать дальше? Если пойдёшь, то я тебе дам буханку хлеба и кусок сала. Мне удалось спрятать от реквизиции часть зерна, так что я сама зерно на жерновах мелю и хлеб пеку.
Тогда я сказал:
- Матушка родная! Я не знаю, куда мне идти. Если пойду в лес, то где-нибудь от голода помру, или немец меня поймает и убьёт. А нельзя у вас тут остаться? Буду делать всё, что скажете. Есть - что дадите. А потом может что-то изменится.