Его взгляд задержался на новой секретарше. Ничуть не хуже Эльзы… Фигурка и… прочее. Приручить её сложности не составит…
В общем, всё не так уж плохо. Дело идёт, гнев Петерса, — переживём, нервы у старого — стариковские, расшатанные… Хрен с ним…
И Хартс, весело насвистывая, вернулся к столу. Пора заняться любимым делом.
Любимое дело — это переводы. Он увлёкся ими неожиданно для себя, когда не получилось с очередной повестью. Эвальд достал томик латино-американской поэзии (на русском языке, на русском, конечно же, — испанского, португальского он не знал) и раскрыл его на искромётном стихотворении кубинца Тальета "Румба".
Мама, румба, барабаны и труба!
Чёрт побери, какой запев, какая экспрессия, какая страсть с первых слов ощущается! Сразу музыка гремит в голове… Он схватил карандаш…
У Томасы ляжки заходили ходуном,
А у негра ноги — живые две пружины,
И живот пружинит, и весь пружиня,
К ней на каблуках подходит Хосе Энкарнасьон!
Чёрная Томаса дразнится упрямо,
Ускользают бёдра, подбородок вздёрнут,
Поднимает разом две руки атласных,
Предлагает груди, — круглые гранаты,
Колыхнулись влево, колыхнулись вправо,
И на них глазеет Че Энкарнасьон!
Эвальд вскочил из-за стола, прошёлся в танце по кабинету. Покосился на дверь в приёмную. Нажал на клавишу селектора: "Мадмуазель! Я очень занят. Прошу, чтобы мне никто не мешал. И по телефону не соединяйте!"
Приседает низко, почти касаясь пола,
В пароксизме страсти Хосе Энкарнасьон,
И девочка Томаса расслабилась невольно…
Нет! Что за многоточие? Какая здесь может быть пауза! Нет! Темп! Темп! — Эвальд взмахнул по-дирижёрски руками и снова бросился в кресло — писать, писать.
И пахнет полем, и пахнет СЕЛЬВОЙ,
И пахнет САМКОЙ, и пахнет ЗВЕРЕМ!
Взвизгивает флейта, звякает марака,
Трезвонит колокольчик, грохочет барабан!
Падает на землю девочка Томаса,
Вместе с нею падает Че Энкарнасьон!
Они в клубке едином завершают пляску…
Завершают пляску… завершают пляску…
Марамба барабан, марамба…
Марамбах…ах……а-ах…
Карандаш Хартса летает по бумаге. Как хочется, но как трудно передать на родном языке страстную мелодию поэзии кубинца! И пусть летят в тартарары зануда Петерс с его приказами, Хватов, Сосняк…
Ох! Эвальд очнулся от забытья… Трещит телефон. Секретарша не виновата, это сигнал сотового телефона…
Музыка в голове смолкла…
Дела проклятущие…