Карла и Франсуаза часто крепко прижимались друг к другу грудью; два горячих набухших клитора терлись друг о друга, пока женщины, замирая в экстазе, едва не теряли сознания от множественных оргазмов. Изначально Франсуаза изобрела эту позу для свиданий с Карлой, но впоследствии она оказалась весьма удобной и во время соитий с Андре. Испуганная и смущенная своим бесстыдством в поведении с привлекательной юной горничной в их первую ночь любви, Карла на следующий вечер, когда девушка вновь пришла в ее бунгало стелить постель, не осмеливалась с ней заговорить. Дрожа всем телом, она опустилась на стул, делая вид, что увлеченно читает журнал. Однако сердце ее билось в таком бешеном ритме, что ей казалось, его стук слышен во всех уголках маленького островка. Как она могла допустить, чтобы случилось такое? Она постоянно укоряла себя за это. У Карлы даже никогда не было особенно дружеских, не говоря уже о любовных отношениях с женщинами. Она была настолько подавлена событиями минувшей ночи, что, проснувшись на рассвете, принялась паковать чемоданы, собираясь уехать из санатория.
Не сказав обитательнице бунгало ни слова приветствия, Франсуаза скинула униформу, улеглась голая на только что застеленную кровать и, слегка раздвинув смуглые бедра, прикрыла глаза. С первого взгляда можно было подумать, что она задремала, однако учащенное дыхание и легкое колыхание упругих бугорков на тяжело вздымающейся грудной клетке выдавали ее возбуждение, равно как и затвердевшие терракотовые соски и, при ближайшем рассмотрении, острый треугольничек клитора.
Карла твердо решила ни на шаг не приближаться к своей соблазнительнице, однако воля ее быстро была побеждена животными инстинктами, пробуждавшимися при виде пухлого холмика лобка на краю гладкой равнины плоского живота девушки. Карла не могла отвести глаз от твердой маленькой ягодки, выглядывающей из безволосой ложбинки. И чем дольше ею любовались, тем больше она наливалась алыми соками. Карла судорожно сглотнула выделившуюся слюну, вновь охваченная непреодолимым желание взять в рот это женское сокровище и сознавая, что уже не в силах совладать с собой. Словно поощряя ее, француженка приподняла колени, открывая завороженному взору Карлы свои прелести. Изящная щель ее влагалища обильно увлажнилась, покрывшись росистыми капельками, сливочно-желтыми на прозрачно-розовой коже.
Карла поняла, что ее переполняет желание вновь обладать этой смуглой красавицей. Осознав свое поражение, она, покорная своей страсти, села между раздвинутыми бедрами девушки, с неистовством покрывая поцелуями влажные половые губы. Затрепетав от прикосновения ее языка, они непроизвольно раскрылись, и между ними выявились схожие очертания — две нежные шелковые складочки, подрагивающие в огненном танце. Вдруг из глаз Карлы брызнули слезы, окропляя бедра Франсуазы. Но это были не слезы горечи, а слезы радости, ибо ее страсть к юной горничной была чиста и светла, как само солнце.