— Это так. Но мы надеялись провести церемонию в саду перед домом. И сфотографироваться. Джэко, один из моих работников, помешан на фотографии, он предложил свои услуги. Вообще-то Эдам собирался пригласить профессионального фотографа, но Клэр его отговорила. Ей казалось это неуместным на их довольно скромной свадьбе. Ради брака по расчету. Однако Эдам настоял на фотографиях, пусть любительских, хотя бы для того, чтобы послать их матери.
— Если пойдет дождь, придется провести церемонию на веранде… или в доме. — Клэр закусила губу, голос ее дрожал. — И… и просто надеяться, что фотографии получатся.
Теперь, когда свадьба была совсем близко, Клэр стала нервничать. Не столько от мысли о браке с Эдамом, ибо ничего на свете она не хотела больше этого, сколько от странного дискомфорта, от необъяснимой тревоги, что по какой-то причине свадьба не состоится. Вдруг Эдам в последнюю минуту поймет, что не может посвятить свою жизнь этому деловому соглашению?
Или в ее состоянии виновата погода? Дурные предчувствия словно витали в воздухе. Тяжелая, предгрозовая атмосфера. Словно мрачное предзнаменование, предупреждение… Клэр попыталась встряхнуться.
— Мне пора, — сказала Элис, глядя на небо. — Хочу добраться до дома, пока не грянула буря. Билл будет беспокоиться. И к тому же я должна нанести последние штрихи на ваш торт.
— Не забудьте захватить завтра зонтики, — посоветовал Эдам, криво улыбаясь. — Вам придется пройтись от автомобиля до дома. И от дома до сарая.
— Я тоже пойду, — решил Митч, отклонив приглашение Салли остаться на ужин, который она приготовила, чтобы реабилитироваться за конфуз с соленым яблочным пирогом. — Я оставил окна в коттедже открытыми. И хочу прочистить сточные желоба. Они забиты листьями эвкалиптов. Перехвачу что-нибудь перед сном дома.
Вдали загрохотал гром, и Митч поспешил ретироваться.
Надувшись, Салли повернулась к Эдаму:
— Надеюсь, ты не собираешься бежать чистить желоба? А то я решу, что вы все боитесь моей стряпни.
Эдам одарил будущую родственницу теплой улыбкой:
— Ни за что в жизни.
Клэр взглянула на сестру. Последние дни Салли выглядела гораздо лучше. Щеки ее снова порозовели, красота и прежняя живость вернулись. Салли даже призналась Клэр, что полюбила деревенскую жизнь и вовсе не скучает по городу и карьере манекенщицы. Она уверяла, что с Ральфом покончено: она не примет его обратно, даже если он на коленях будет умолять ее дать ему еще один шанс.
— Можешь тащить ужин хоть сейчас.
Эдам шутливо ущипнул Салли за щеку. — Я умираю с голоду.
Та рассмеялась. Клэр не слышала ее смеха очень давно. Казалось, сестра, наконец избавилась от глубокой депрессии, оставив Ральфа и потерянного ребенка в прошлом.